Братки – не значит братья
Шрифт:
– Так пусть под меня ложится. А я ей мужа покажу…
– Где он?
– В подвале у меня сидит. На цепи… Пошли, покажу!
Михей вдруг стал резко подниматься, не обращая внимания на приставленный к шее нож. Саня мог бы полоснуть его лезвием по горлу, но ведь ему нужен Паша. А Михей понял, что убивать его пока не собираются. Потому и пошел ва-банк…
О том, что его перехитрили, Саня понял, когда Михей схватил его за руку с ножом и отвел ее от себя. И голову он к тому времени высвободил из захвата. И руки у него развязаны…
Саня
Парень поплыл, а Михей вскочил на ноги, подобрал с земли помповик и наставил на него ствол.
– Ну что, сука, допрыгался?.. Вставай, падла!
Саня еще только поднимался на ноги, когда Михей вдруг пришел в движение, и приклад его ружья опустился ему на голову.
Сознание Саня не потерял, но и выправить положение не смог. Михей обрушился на него всей своей мощью – бил его прикладом, ногами, пока Саня не затих, едва живой от ударов.
– Значит, Паша тебе нужен? – с одышкой спросил Михей. – Скоро ты с ним увидишься. На том свете. Он уже там. И ты там скоро окажешься!
Он приставил приклад ружья к плечу, наставил ствол на Саню. И выстрелил ему в левую ногу.
– Это тебе за Адольфа!
Пуля попала в голень, задев кость. От болевого шока Саня едва не потерял сознание.
– Это тебе за меня!
Передернув затвор, Михей выстрелил снова. Он метил в правую ногу, но промазал. Жакан взрыхлил землю в нескольких сантиметрах от колена, а Саня дернулся так, как будто ему прострелили ногу. Это давала о себе знать первая рана.
– Значит, от Фирсана пришел? – загоняя в патронник очередную порцию свинца, спросил Михей.
– Нет, я сам по себе, – сквозь зубы простонал Саня.
Надо же, войну прошел без ранений, а здесь такая беда! И некому помочь выкрутиться из ситуации. Вот тебе и вернулся домой, где мир и покой…
– Кто ты такой, сам по себе?
– Паша мой брат!
– А почему ты думаешь, что Паша у меня?
– Тебя люди видели. Ты его из конторы увозил…
– Люди видели?.. А может, Лариска проболталась?..
Саня снова простонал. На этот раз не только от физической, но и душевной боли. Он же нарочно приплел к делу Фирсана, чтобы Михей не вздумал мстить Ларисе… И зачем он только сказал сейчас, что Паша его брат? Михей уже на коне, и ничто не помешает ему подъехать к Ларисе с шашкой наголо. А рубить сплеча он умеет…
– Нет, Лариса здесь ни при чем, – мотнул головой Саня.
– А ведь я говорил ей, чтобы языком не молола…
– Это не Лариса!
– Да ты не переживай, дятел, я с ней уже рассчитался. Она язык развязала, а я ее мужа грохнул. Так что мы в расчете. А за брата ты не переживай. Сейчас я тебя к нему отправлю.
Михей снова приставил ружье к плечу. На этот раз он метил
Саня не боялся смерти. Страшно умирать, но потом, когда все случится, наступит новая жизнь, где не будет зла и пустой надоедливой суеты. Он почти уверен был в том, что загробная жизнь существует… Но все-таки он хотел жить. Потому что не желал оставлять маму в одиночестве. Пашка погиб, теперь вот настала его очередь, а она будет думать, что ее сыновья живы. Будет ждать их, страдать…
Но Михей стрелять не стал. Опустил ружье, с озадаченным видом почесал затылок.
– Позвонить надо, – сказал он. – Здесь пока побудь.
И, махнув на Саню рукой, показал ему спину.
Видимо, он всерьез считал, что у него прострелены обе ноги, отсюда и небрежность в обращении с пленником.
Все правильно, с такими ранами далеко не уйдешь. Но у Сани отключена только одна нога. И хотя уйти ему будет очень трудно, шансы спастись все-таки есть.
Михей уже поднял с земли нож разведчика, унес его с собой. Жаль. Но лучше уйти без оружия, чем остаться здесь. Если Саня не уйдет, то его или застрелят, или бросят на растерзание бандитской толпе. Могут шкуру живьем снять и оголенное мясо солью посыпать. Или на ведро с крысой посадят; эта хвостатая тварь будет искать выход, вгрызется в задницу, залезет в живот. Боль адская. Пока умрешь, все на свете проклянешь…
Подстегивая себя такими страхами, Саня снял с себя пояс, перетянул бедро раненой ноги, чтобы остановить кровь. Кое-как добрался до забора, с грехом пополам перебрался через него во двор строящегося дома, из последних сил выбрался на улицу. И едва не попал под колеса милицейской машины.
Из «уазика» выбрался автоматчик, наставил на Саню ствол.
– Ранен я, не видишь? – простонал он.
– Да вижу!.. Давай в машину!
Милиционеры помогли ему забраться на заднее сиденье машины.
– Это в тебя стреляли? – спросил автоматчик, усаживаясь рядом.
– Да.
– Ну вот, я же говорил, что стреляли, – откликнулся пышнощекий сержант с глубокими залысинами на круглой как шар голове.
– Кто стрелял?
– Михей.
Саня почувствовал себя в безопасности, расслабился, и силы стали покидать его. Сознание гасло медленно и плавно, как огонек на подсыхающем фитильке лампады…
– Михей?.. А чего он в тебя стрелял?
– Я брата своего искал. Он брата моего похитил…
– Где ты брата искал? У Михея дома? – спросил шароголовый.
Судя по его интонации, он не собирался связываться с бандитом.
– Я хотел спросить, где мой брат. А он в меня из ружья… Надо посмотреть, вдруг мой брат у него в подвале, – из последних сил выговорил Саня.
Действительно, может, Михей врет, что убил Пашу? Вдруг он и правда держит его у себя дома?..
– Значит, ты приходил к Михею домой, а он в тебя выстрелил?.. Это самозащита, дружок. Боюсь, что мы тебе помочь не сможем.