Братские узы
Шрифт:
— Черт! Черт!! Черт!!! — богохульствовал со все возрастающей степенью мастер-сержант.
Отвязался от стены и со всех ног кинулся к сиротливо торчащему пулемету, грустно склонившего долу свой длинный перфорированный ствол. Передернул затвор, проверил целостность ленты и, быстро проговорив в голове простейшую, но такую искреннюю молитву, нажал на гашетку. Пулемет кашлянул пару раз неуверенно, но быстро сменил робкий тон на уверенный рев, мигом перекрывший все остальные звуки. Тяжелые пули разорвали туманную пелену и с противным мягким хрустом вспороли толстую шкуру панцирного вепря, склонившего свою тяжелую и широкую голову с мясистым и подвижным розовым пятачком размером с канализационную
Кшиштоф отскочил от пулемета, сухо щелкнувшего бойком. И вовремя: кабан чуть-чуть изменил направление движение, и удар пришелся по касательной, не столь сильный, как предыдущий, но достаточный, чтобы отбросить человека далеко прочь от противно жалящей штуки. И для стены удар оказался фатальным. Оглушающий грохот и треск, взмывшая к небу колонна каменной пыли возвестила о последних мгновениях жизни участка стены 4-го Пограничного Полка Зеленой Стражи Святой Инквизиции.
Бетонные плиты под ногами разъехались, больно толкнули под пятки и подбросили в воздух. Мгновение невесомости и полета позволили мастер-сержанту о многом подумать, прежде чем возникла оглушающая, поражающая своей неизбежностью мысль о скорой кончине. Кшиштоф прожил хорошую жизнь, которой мог по праву гордиться. Как говорили в народе, вся грудь в крестах — настала пора и головы в кустах. Тридцать лет службы в самых горячих точках, на самых напряженных участках границах, рейды вглубь пустоши, даже участие в небольшой, но кровопролитной войне с Колесничими. Может, он и не стал генералом, но в его жизни не было ничего такого, чего можно было стыдиться. К черту тупое офицерье, заимевших звания благодаря протекции и родственным связям, вроде ублюдка Сантини, к черту, командование, никогда не слушавшее ветеранов и считавшее себя самым умным и хитрым. К черту новомодную стену — колючка и ров несколько лет назад справлялись ничуть не хуже. К черту все!
Да только судьба решила совсем по-другому. Кшиштоф, готовый принять гордую и почетную смерть в бою, выжил. Раскорячившись в воздухе, размахивая руками и ногами, он с премерзким чавканьем приземлился на что-то мокрое, теплое и вонючее. Как догадался позже, на кучу выпавших их распоротого брюха мертвого панцирного вепря внутренностей. Он с отвращением утер перемазанную кровью и дерьмом физиономию и полез наверх, заворожено глядя на то, как начали работать минометы. С завывающим ревом, терзающем душу и нервы мины ложились рядком, рвались, сея во вторгнувшемся стаде кабанов смерть и разрушение, перемалывая в каменную труху стену.
«Гребаный командир!» — вспомнил испуганную рожу гранд-лейтенанта Кшиштоф и разразился жутким, каркающим смехом. Теперь Сантини ничто не спасет: разрушение стены ему не простит ни Святой Престол, ни Кардиналы.
Страшный, покрытый кровью с ног до головы, мастер-сержант напоминал дьявола, выбравшегося из своего подземного укрывища за грешными душами провинившихся солдатов. Огонь, взрывы, умирающие монстры, ревущие в предсмертной агонии, дополняли и развивали картину Ада, сошедшего на землю. Одно лишь нарушало его.
Из проема в стене, затянутого черным дымом вперемешку с белыми космами тумана, вынырнул грузовик. От удивления Кшиштоф даже забыл очередной раз помянуть хозяина подземных чертогов.
Он не знал такую модель. Явно не санмарианская, без извечных труб, изрыгающих черные клубы дыма от сгорающего угля, без визжащих клапанов для сброса пара. И не клейденская: ни жутковатых стальных клыков
Машина вильнула в сторону, обходя вспухший столб земли, пыли и ошметков плоти, проскочила мимо двух мертвых туш и прошла буквально в нескольких метрах от застывшего в удивлении Кшиштофа.
Мастер-сержант успел разглядеть и странную эмблему на кунге: звездно-полосатый прямогульник. И двух человек в бронированной кабине. Грузовик, взревев двигателем, развалил по бревнышку чудом уцелевшую казарму и скрылся в клубах дыма от взорвавшегося арсенала, постреливающего рвущимися в огне патронами.
— Чтозачерт?! — выдохнул Кшиштоф и перекрестился. Такого чуда даже многоопытный ветеран видел впервые.
Глава 9. Найти и обезвредить
Прорыв.
Страшное слово облетело все приграничные поселения, одним махом уничтожило то эфемерное чувство безопасности, что вселяли в истинных новохристиан стена и полки Зеленой Стражи. Спокойствие развеялось как дым, сменившись страхом и даже кое-где паникой.
Люди покидали поселения и уходили вглубь Теократии, напуганные рассказы о страшных монстрах, пришедших с Той Стороны. Ни уговоры властей, ни заверения армейского начальства и проповеди священников не могли остановить их. Дабы хоть как-то укротить панику среди населения к стене подтянули дополнительные армейские части и даже тяжелую бронетехнику, пыхтящую черным дымом, коптящую и грохочущую, достаточно, чтобы внушить уверенность в силе Святого Престола, способного защитить своих адептов.
Но из-за стены так ничего и не пришло, а о произошедшем напоминали лишь разбомбленные минометами руины и начинавшие подгнивать туши панцирных вепрей.
Весть о случившемся быстро долетела до стольного Сан-Мариана, заставив засуетиться, забегать по многочисленным галереям и переходам Главной Базилики Пресвятого Германа многочисленных чиновников-священнослужителей. Маленькие уютные тупички, где с грустным видом размышляли о вечном статуи святых и ангелов, служили исповедальнями для порой довольно-таки еретических мыслей и слов викариев и прелатов, ибо мраморные уши уже ничего не могли услышать.
Конечно, им только так казалось. Неправильные слова всегда достигали нужных ушей, но преторианцы — служба внутренней безопасности Святого Престола не спешила хватать еретиков: люди слабы, как и их разумы и, порой, не ведают, что творят. А если схватить всех викариев, то кто будет служить? То-то же. Преторианцы терпели и собирали информацию и, когда случалась необходимость, переправляли на самый верх, в канцелярию Престолоблюстителя. Где данные опять оценивались по степени важности и актуальности, переписывались и систематизировались, чтобы предстать перед светлым взором Его Святейшества Престолоблюстителя Кардинала Пабло дела Кассини.
Кардинал происходил из древней итальянской семьи, что когда-то, еще до Ядерного Рассвета, послушавшись видений пресвятого Германа, пастыря душ заблудших, эмигрировала на восток вместе с остальными новохристианами. Сюда, в бывшую Польшу — извечную цитадель католицизма на восточных рубежах европейской цивилизации. И не зря. Италия, Рим, Ватикан погибли, сметенные огнем карающего меча Древних, превратившись в непригодные для обитания пустоши, где вечно сияла багровым заревом оплавленная в испепеляющем пламени Базилика святого Петра.