Братские узы
Шрифт:
И, кроме того, там были Вестер и Мартин. Они стояли на коленях и их запястья стягивали за спиной белые пластиковые ленты. Один из солдат что-то спросил у Вестера, на что тот ответил коротко и зло, за что тут же схлопотал кулаком по лицу. Вестер повалился на бок, но через секунду снова встал на колени и нагло посмотрел на солдата, сплюнул кровью на землю, улыбнулся разбитыми губами.
Над головой тонко завыло. Рация на поясе у командира взорвалась командами и переговорами. Все солдаты разом бросились на землю. Ярчайшая вспышка обесцветила окружающий мир, превратила его в стерилизованную черно-белую картинку. Белый мир, черные тени — других цветов здесь не
А за рекой встало четыре огненных гриба, высоченные, казалось, они достанут до самых небес. Так и свершилось. Облака мигом растаяли в невыносимом жаре, оставив после бледно-голубое небо, выцветшее, как застиранная простыня.
Солдаты, как завороженные, уставились на ад, расцветающий за Вартой, и словно выпали из существующей реальности. Смолкли все рации, чихнули и заглохли двигатели, но через мгновение снова взревели. Солдаты засуетились, забегали между машинами, сдавалось, бессмысленно, но, присмотревшись, Войцех понял, что они ставят странное устройство с большой решетчатой антенной. То ли дьявол-искуситель, то ли ангел-хранитель словно толкнули его под локоть, заставили подняться и выскочить на шоссе. Солнце ослепило монаха, и он, ничего не видя, открыл огонь.
Пули звонко застучали по корпусу винтокрыла, хрустнуло стекло. Солдаты мигом бросились врассыпную. Кое-кто открыл ответный огонь, но не намного эффективнее брата Войцеха. И тогда он понял, что это его единственный шанс. Без странных братьев он вряд ли сомневался, что сможет добраться до границы с Теократией. Тем более, из сего непонятного места, в котором он так и не понял, как оказался. Странный туман, и все. Войцех мотнул головой и догадался нырнуть под днище грузовика. В то место, где он только что стоял, мигом прилетели пули и выбили несколько фонтанчиков асфальтных крошкек. Войцех перезарядил автомат — система необычная и своеобразная, на вид монаха слишком сложная, но разобраться можно. В его мире умение с первого взгляда разбираться в оружии являлось одним из основных.
Выпустил одиночный из-под широкого колеса, перекатился на вторую сторону. Подскочил на ноги и едва не погиб от шальной пули, выпушенной молодым парнем в слишком большой каске. Черное устройство с большим окуляром, установленное на шлеме, бестолково моталось из стороны в сторону. Испуганные глаза и растерянно приоткрытый рот. Но в руках малец держал вполне себе смертельно опасный автомат, способный прошить насквозь. И Войцех выстрелил, мысленно вымаливая прощание у своего бога. Ему на самом деле не хотелось это делать, но пришлось. В тот момент Войцех бы проклял свою отчаянную жизнь, если бы успел. Но вместо завалившегося набок хлопца, выскочил еще один, черный, как трубочист. Монах чуть не перекрестился и принял сначала его за мута, но быстро сообразил, что это такой же человек, как он. Только черный, с вывернутыми губами и злыми глазами. Злыми не по своей природе, а скорее из-за обстоятельств.
Тот что-то прокричал на странном лающем языке, несколько раз выстрелил, и быстро скрылся на бронированным бампером. «Это тебе не детей убивать», — мысленно съехидничал Войцех и выстрелил наобум. Как и полагалось, промазал.
Войцех не видел, как сзади к нему подбирается еще два солдата, а командир быстро-быстро отдает приказы. Но тут случилось неожиданное.
Грохнуло так, что на несколько минут, монах полностью оглох. Тонкий навязчивый свист
Впереди беззвучно открывал и закрывал рот тот самый чернокожий, стараясь сдавить руками культю, из которой безудержным потоком хлестала кровь. А впереди горел винтокрыл, клубы черного смрадного дыма жались к земле и медленно сползали к реке. Навстречу бурлящей белой стене. Туман возвращался. Войцех выскочил на небольшую площадку между головным грузовиком и вертолетом. Там никого в живых не было. Мертвые тело, разорванные на отдельные части, валялись вокруг. Кое-кто был все еще жив. Остатки странной конструкции пылали. Пахло кровью и горелой изоляцией.
Неужели братья мертвы?! Неужели он остался один?! Неизвестно где и неизвестно когда! Монах понимал, что все, вокруг происходящее, было пришельцем из совершенно иного времени. И единственным путем спасения виделся только наплывающий рыхлой пеной туман — главное, попробовать найти Вестера и Мартина. Попробовать…
Но здесь их не было. Прорезался слух, и словно кувалдой по голове навалились звуки. Стоны раненых, треск огня, хруст стекла под ногами и крики.
— Брат Войцех, твою ж мать!
Монах обернулся. Наполовину высунувшись из кабины грузовика, ему махал рукой брат Вестер. До тех пор, пока кто-то не разбил очередью зеркало бокового обзора. Вестер нырнул вовнутрь, и Войцех не стал медлить. Стреляя на ходу, он заскочил на подножку и едва не слетел с нее, когда машина дрогнула и покатила вперед. Позади стреляли, а от реки стремительно наплывал туман.
Грузовик снес горящие останки винтокрыла и погнал дальше, все больше и больше отрываясь. Брат Вестер втянул Войцеха в кабину, усадил на свободное место, и только тогда монах позволил себе расслабиться. Марко, как всегда, был за рулем, чуть наклонившись вперед, словно пытался прижать его к себе, как любимую женщину. А впереди вырастал автомобильный мост.
Туман захлестнул автоколонну, выстрелы, доносящие вслед вновь удирающим беглецам, стихли в молочной взвеси. Белые щупальца ползли отовсюду: из темных переулков, из подвалов и разбитых оконных проемов. И Войцех видел, как стремительно стареет окружающий мир. Штукатурка и утеплитель сползали целыми пластами и не достигая земли распадались серой пылью. Автомобили, забытые у обочины, зарастали ржавчиной и врастали в землю, на глазах сгнивали в грязь шины, трескалось и рассыпалось стекло. Человек, бегущий вдоль дороги, через несколько шагов повалился на землю горкой костей. Застучал по растрескавшейся мостовой выбеленный временем череп. И мир опять провалился в белое ничто. Исчезла дорога, дома и мост. Марко поехал тише: почему-то грузовик и сидящих в нем людей резвый тлен не застронул, и машина медленно ехала по невидимой улице, иногда сквозь ватную тишину проникал тихий рокот двигателя.
Туман рассеялся также внезапно, как и появился. Просто взял, и рассеялся, рассосался тонкими невесомыми струйками. И это спасло грузовик от того. чтобы не ткнуться массивным обвесом в покосившееся здание с выцветшей, обмотанной побегами ползучих растений вывеской. Марко повернул ключ в замке зажигания, и мотор заглох.
Вокруг снова был постепенно разрушающийся, вымерший город. Разбитый буйством растительного мира асфальт, черные глаза мертвых окон, выбитые двери. Гниющее дерево, осколки кирпича на улицах и то, что осталось от забытых у тротуаров автомобиль: ржавый металл, неразрушимый пластик, а кое-где голые человеческие костяки.