Братство Астарты
Шрифт:
Верзила, представив, даже улыбнулся, а вот Акси был абсолютно серьезен:
— Вот на костре вместе и посмеемся. Мы с тобой нашли очень опасную вещь, и что делать с ней, я ума не приложу. Выбросить нельзя, а оставить страшно.
Улыбка мгновенно слетела с лица Меры:
— Акси, как скажешь, так и будет. Скажешь закопать все обратно, я закопаю, и слова не скажу. Все зарою, как было, и забуду навсегда.
Акциний внимательно посмотрел на друга:
— Я и не сомневаюсь. Было бы по-другому, разве были бы мы с тобой живы до сих пор?
Затем, дав себе еще несколько мгновений на
— Если боги втравили нас в это дело, значит, мы для чего-то нужны. Кто мы такие, чтобы противиться воле божьей!
С этими словами Наксос поднял второй рукой сундук, на котором еще недавно сидел, и направился к выходу:
— Труп закопай так, чтобы никто не нашел, а для нашего добра утром найдем более подходящее место.
Глава 19
Прокуратор Священного Трибунала нервно ходил из угла в угол своего просторного шатра. Так расчетливо выстроенная паутина рвалась во всех местах. Пропали три рыцаря ордена, посланные за Тиросом Иберийским. Он вспомнил последний разговор с Илларионом, его белое, как мел лицо, страх в глазах и, покачав головой, отмел сомнения.
Нет! Человек предавший собственного отца побоялся бы ослушаться. У него нет пути назад — братство не прощает предательство. Тогда что же случилось?
Исидор Феоклист в задумчивости остановился, раздраженно пробормотав про себя:
— Еще эти чертовы венды шляются неизвестно где! Где посланница магистра? Куда они провалились?
Он не любил ждать и еще больше не любил, когда просчитанные комбинации рушились на глазах. Как все красиво выглядело в мечтах! Он, Исидор Феоклист, приносит патриарху голову Тироса и кристалл проникновения. Да за такое он мог бы просить все, что угодно! Кресло председателя Трибунала, а то и повыше. В глазах прокуратора мелькнул жадный огонек.
Исидор переложил свитки, лежащие перед ним на столе, и нашел тот, что искал. Он развернул его и прочел в очередной раз. Донесение от человека при дворе Хозроя говорило о посланнице братства Астарты к царю. Прокуратор задумался. Допустим, посланный отряд вендов перехватил посла, и когда-нибудь они все-таки доставят ее ко мне живой. Что это даст? Адепт братства третьего уровня ничего не скажет даже под пыткой, у этих еретиков есть какая-то немыслимая способность отключать сознание от тела. Они не чувствуют боли.
Он забарабанил пальцами по столу, озвучивая мысли вслух:
— Что же ты задумал, Эрторий Данациус?
Вопрос не находил ответа, вызывая злобную неудовлетворенность и понимание — второй провал ему не простят.
У входа затопали подкованные армейские сандалии, отрывая Исидора от мрачных мыслей, и он поднял на вошедших тяжелый взор. Откинув полог, в проеме показались рыцари ордена и его секретарь брат Луций. Вслед за собой монахи втащили связанного человека. Прокуратору хватило одного взгляда, чтобы узнать Иллариона, и это сразу же наполнило его злобной радостью. Вот он, тот человек, что ответит за все неудачи последних дней!
Воины ордена бросили пленника на колени посреди шатра и встали за его за спиной. Прокуратор, поднимаясь из-за стола, жестом отпустил орденских бойцов, и только когда за ними заколыхалась ткань полога, заговорил слащавым голосом.
— Где же ты был, друг наш Илларион?
Приторные интонации в голосе прокуратора вызвали у парня паническую дрожь. Все, кто имел дело с Исидором, знали его садистскую привычку предварять пытки ласковой, почти дружеской беседой. Вскинув голову и пожирая прокуратора преданным взглядом, Илларион буквально взвыл от ужаса:
— Я шел к вам, Ваше Преосвященство!
Секретарь тут же нагнулся к уху своего начальника и что-то быстро-быстро зашептал.
Губы Исидора искривились злой ухмылкой:
— Тогда объясни нам, Илларион, если ты шел ко мне, то почему же тебя поймали на пути к перевалу? Мне кажется, это совсем в противоположном направлении.
— Я потерялся, Ваше Преосвященство! Я заблудился, спасаясь от дикарей!
На лице стоящего на коленях парня была написана безграничная искренность, но на прокуратора это не произвело впечатления. Он хорошо знал таких людей — от страха они сами готовы поверить в собственную ложь. Но одно слово его заинтересовало.
— О каких дикарях ты говоришь?
В ответ Илларион начал в красках описывать события той трагической ночи, когда погиб Тирос. Исидор Феоклист слушал молча, теребя пальцами подбородок и заговорил, лишь когда пленник закончил:
— Так значит, кристалл остался в сгоревшем доме?
— Да-да, — затараторил Илларион, — кристалл, Тирос и трое орденских рыцарей — все сгорели в пожаре.
В этот момент прокуратор подумал, что новость о смерти рыцарей надо попридержать — для ордена она слишком ценна, чтобы отдавать ее бесплатно. Они убийство своих не прощают! Но все это второстепенно, главное — кристалл! Раз он не окончательно потерян, то это в корне меняет ситуацию. Надо срочно его найти, и пусть мы не сможем воспользоваться им, как магистры братства, но с его помощью мы точно сможем заставить говорить их посланницу! Если я буду знать планы братства, то игра уже пойдет по моим правилам!
Довольная улыбка зазмеилась на губах Исидора, и он, протянув руку, коротко бросил секретарю:
— Карту!
Пергамент с вычерченным подробным планом долины тут же появился на столе.
— Покажи, где это было?
Взгляд прокуратора прожег Иллариона, и тот с готовностью уставился на рисунок.
— Вот здесь! — его палец ткнул в кружок дома ближней к перевалу деревни.
Как только грязный ноготь указал на точку, в памяти Исидора тут же всплыла умильная рожа идиота-трактирщика и где-то глубоко в душе заворочалось нехорошее предчувствие. Место, указанное Илларионом было тем домом, в конюшне при котором расположился трактир.
Мозг прокуратора, привыкший не верить в случайности, лихорадочно заработал. Через день после нападения какой-то человек организует свое заведение буквально в шаге от места гибели Тироса Иберийского. Это крайне подозрительно! Очень похоже на прикрытие для поиска кристалла. Нужно немедленно послать людей и задержать трактирщика. Если не найдем кристалл, то придется допросить его особенно тщательно.
Решив про себя, он обернулся к секретарю:
— Поднимайте людей, брат Луций. Выезжаем немедленно!