Братство бумажного самолётика
Шрифт:
– И болеть молочницей, – со вздохом добавил Ит. – Так что? Идеи какие-то у тебя есть?
– На счет Амрита есть, он читает много и охотно, – Ри задумался. – А вот эти… я подумаю. Правда. Если инициировать не всех троих, а только его одного, это будет лишено смысла.
– Как ты заговорил, – заметила Берта. – Что же ты так не говорил, когда шил моим мужьям веки чёрными нитками [2] , а, гений? Тогда ты решил, что тебя, единственного и неповторимого, вполне хватит, а теперь…
2
Отсылка
– Боже, как же ты достала меня с этими нитками! – взорвался Ри. – Ну сколько лет это будет продолжаться, а?
– Сколько нужно, – отрезала Берта. – Не нравится? А нам с Фэбом это тогда понравилось, как ты думаешь?
– Всё, хватит, – Ри встал. – Сказал, подумаю, значит, подумаю. Через пару месяцев снова загляну. Коньяк брать?
– Бери, – равнодушно ответил Ит. – Хороший коньяк. В нашей поднадзорной палате такое нечасто встретишь.
– И ликёр тоже бери, – добавила Берта. – И привези мне, наконец, нормальные туфли, я же просила.
– Прости, забыл, – Ри улыбнулся. – Привезу. И сапоги привезу, на зиму. Ит, тебе чего-то надо?
– Сказал бы я тебе, чего мне надо, но ты на это не согласишься. Ничего. Коньяком обойдусь.
– Ладно, – кивнул Ри. – Давайте прощаться, мне еще до корабля через лес, и вообще…
– Ну, пока, – Ит невесело улыбнулся.
– Пока-пока, – поддержала мужа Берта.
– Если что, вызывайте, – напомнил Ри.
– Обязательно.
Когда дверь за Ри закрылась, Берта выразительно глянула на Ита, но тот в ответ лишь поморщился. Встал, прошелся по комнате, смахивая по пути прослушку, которую, разумеется, Ри раскидал ещё во время их посиделок там и сям. С прослушкой – это была такая своеобразная игра, потому что Ит знал, что прослушку Ри раскидает, а Ри знал, что Ит её тут же снимет. Берта недоумевала – зачем вы это делаете? Ит же как-то пояснил, что это попытка Ри напомнить, кто есть кто, и попытка Ита объяснить, что доказывать что-то гений будет только на своей территории.
– Теперь он будет от нас требовать, чтобы мы их довели до инициации, – с грустью заметила Берта. – Вопрос только, как.
– И зачем, – добавил Ит. Смял в пальцах последнюю «нитку» (Ри идиот, положил «нитку» на видное место, да еще и синюю, по цвету к покрывалу, на которое положил, вообще неподходящую), кинул на пол. – Я этого делать не хочу.
– Я тоже, – кивнула Берта. – Читать… у меня зубы сводит от того, что они здесь читают.
– Не очень понимаю, как может технически выглядеть сведение зубов, но читают дрянь, – согласился Ит. – И, главное, ничего другого же нет! Не осталось! Ты в библиотеке была, и не раз, вот скажи, там хоть что-то стоящее есть?
– Любовные романы в разделе 21 плюс, и это в городской, – ответила Берта. – Ты же знаешь, зачем спросил?
– Это был риторический вопрос, – Ит подошел в двери, прислушался. – Соседи, чтоб их. Так вот, о чем я. Дело не только и не столько в чтении, малыш. Проблема серьезней, чем он думает.
– Ты о чём? – не поняла Берта.
– Да о том, что ни не люди – хорошо, это он понял, и слегка осознал
– Если честно, нет, – Берта покачала головой.
– Берсерк, – объяснил Ит. – Он боится, что братья в какой-то момент слетят с катушек. И небезосновательно он этого боится, я тоже боюсь. Но вот о другом он не догадывается. Или делает вид, что не догадывается.
– Так о чём?
– Да о том, что они – гермо, дорогая, пусть и частично, – вздохнул Ит. – А это, как ты понимаешь, не только берсерком характеризуется. А много чем ещё. Помимо улетевшей крыши и агрессии.
– Ах, вот ты о чём, – Берта помрачнела. – Да… вообще да, ты прав. Берсерка я тоже боюсь, – призналась она. – Особенно в свете Комара и его бандитов. Добром это не кончится.
– Ну, Пятый с Лином до этого так и не дошли, – напомнил Ит.
– У них много лет гормональный фон подавляли, – возразила Берта. – У этих нет.
– Да, у этих нет, – согласился с женой Ит. – Вот чего. На днях свяжусь с Пятым, кое-что спрошу. Надеюсь, не получится как в прошлый раз.
– Это когда они аргов гоняли, а ты вызывать стал? – Берта усмехнулась. – Да, немного несвоевременно тогда это получилось, что правда, то правда.
– В общем, попробую, – подытожил Ит. – Действовать страшно, но придётся.
– А я бы вообще ничего не делала, – заметила Берта. – Пусть бы они прожили… просто так. Как есть. Это всё-таки лучше, чем то, что предлагает гений.
– Не факт, – покачал головой Ит. – Так, ладно. Чего у нас на обед?
– Пока что у нас на обед только чай, потому что гений нас заболтал, и мы не сходили в магазин.
– Собирайся, пойдём, – велел Ит. – Хочу супа с клёцками.
– Верно мыслишь, – Берта встала. – Только суп будет вегетарианский, потому что варить бульон некогда и не из чего.
Слух о том, что директор изволили уехать, разлетелся по детдому с быстротой поистине феноменальной. Причиной тому стала попытка Лаврентьича отобрать у Комара модные штаны, но завхозу быстро доказали, что не он тут власть, а те, кого больше, и кто наглее, и после кирпича, прилетевшего с крыши, и разбившегося у ног ошалевшего завхоза на мелкие осколки, Лаврентьич с мыслью вернуть обратно имущество расстался. Мяч у мальков он, конечно, отобрал, а вот братья Фламма изрядно удивили, потому что успели обменять майки на сигареты, а сигареты надежно спрятать. Ни угрозы, ни увещевания не помогли: братья молчали, как партизаны, и не сказали в результате вообще ничего. К их счастью, дело обошлось парой затрещин от Лаврентьича, но это было всё, потому что директор оставил несколько указаний, и всем велено было исполнять, иначе Фрол Савельич обозлится.
Указания были не ахти какие сложные: мойка окон в столовой, мелкий ремонт коек в паре спален, разборка архива в библиотеке, починка разваливающихся качелей (то-то радости будет малькам), обрезка кустов во дворе, и помывка стен в учебном крыле. Фрол Савельич на следующее утро после того, как директор уехал, собрал воспитанников на линейку, и принялся раздавать задания, от которых отвертеться не удалось даже Комарову и его банде – сопящим от злости Комару, Ковриге, и Зоту вручили тряпки, и отправили мыть коридор.