Братство убийц. Звездная крепость
Шрифт:
Палмер застыл на месте, с удивлением осматриваясь. “Одна лишь эта комната стоит больше, чем вся оставшаяся часть корабля”, — в замешательстве думал он.
Линго сделал знак Раулю Ортега, выполнявшему роль бармена.
— Как насчет “Девяти Планет” для генерала? — спросил он. Ортега забренчал бокалами и бутылками.
— Это… гм… царские хоромы для космического корабля, — проговорил Палмер. — Совсем не то, к чему я привык.
Робин Морель, уютно расположившаяся в глубоком кресле, звонко рассмеялась.
— Война — это ад, генерал.
Ортега закончил приготовление загадочного коктейля и протянул Джею
— Каждый цвет — одна из планет Солнечной системы, — сказал Ортега, подмигивая Палмеру.
Тот недоверчиво глядел на гигантских размеров запотевший бокал. Впечатляющий коктейль!
— Пейте мелкими глотками, медленно, — посоветовала вошедшая вслед за ними Фран Шаннон. — Не больше одного уровня за один раз.
Палмер поднес бокал к губам и сделал пробный глоток. Жидкость первого уровня была максимально холодной. “Плутон, наверное”, — подумал он, пытаясь припомнить названия планет Солнечной Системы. Четыре следующих слоя жидкости также были очень холодными, но степень их охлаждения уменьшалась от слоя к слою.
Шестой слой оказался более густым, на вкус — старое сухое вино. “Марс”, — догадался он. Седьмой нес успокоение, тепло и был нежным по вкусу. Это могла быть только Земля. Зато восьмой просто обжег горло, оказавшись горячим и крепким до такой степени, что у Палмера полезли глаза на лоб.
— У-у-ух… — едва выдохнул он, оглушенно покачивая головой, но, передохнув и набравшись смелости, храбро выпил оставшееся до конца.
Весь экипаж собрался теперь вокруг него, с одобрением покачивая головами и улыбаясь.
— Из Рауля вышел бы первоклассный бармен, — заметил Макс. — Когда вы почувствуете себя вполне готовым, попросите его приготовить вам “Суперновую”.
Палмер медленно покачал головой. И вся компания закачалась в такт с ним. Движения казались ему медленными, как вечность.
— Мне кажется, что я принял уже достаточно, — оглушенно пробормотал он. — Какого черта вы намешали в этой микстуре?
— О, мне понадобился бы целый день, чтобы вам это объяснить, — ответил Ортега, пряча улыбку в усах.
— Зови меня просто Джей, — внезапно предложил Палмер. Он начал чувствовать, как голова у него становится все легче и легче, а колени все более ватными, будто он шел не меньше дня без остановки.
— Надеюсь, что не отравлюсь… — произнес он заикаясь, и, почувствовав головокружение, плюхнулся в ближайшее кресло. Произнося первые слова, он хотел придать им иронический смысл, но в конце фразы, которая показалась ему нескончаемой, он подумал, не отрава ли это на самом деле. В конце концов, разве можно доверять этим соларианам…
— Не ломайте себе голову, Джей, — посмеиваясь, сказала ему Робин Марель, — после этого напитка все вначале чувствуют себя одной ногой в могиле, но это лишь первое впечатление.
— А что… что, будет еще второе? Голова кружилась все сильней. Палмер потерял ощущение реальности. Сейчас он не мог бы даже сказать, сколько человек находится с ним в комнате. Миллионы, казалось ему. Воздух сгустился и приобрел осязаемость и аромат. Он медленно струился, как густой сироп. Палмер никогда не был так пьян, как в данный момент, и он не мог понять, нравится ему это или нет. Теперь он себя чувствовал хорошо, голова свободная и легкая, настроение приподнятое, но мысль оставаться в таком состоянии долгое время была скорее пугающей и даже омерзительной.
Или Бергстрем прочел его мысли, или остальные поняли по выражению его лица, но весь экипаж веселился вовсю, глядя на него, а Ортега просто стонал от удовольствия.
— Не берите в голову, Джей, — сказал Линго. — Это тоже пройдет.
Линда Дортин проскользнула к проигрывателю, и приятная нежная музыка заполнила зал. Фран Шаннон уселась перед синтезатором запахов и начала импровизировать. Тотчас же воздух наполнился запахами весны. Основу составлял тяжелый и густой дух свежескошенной травы. И на этом фоне Фран стала поочередно создавать ароматы различных цветов: розы, лилии, ландыша… Пахучие “фразы” наплывали и исчезали в неожиданной синхронности со звуками музыки.
Палмер начал чувствовать распирающую головную боль. Казалось, голова его вот-вот лопнет, в то время как остальная часть его “я” расслабилась под всесокрушающим напором опьянения, запахов и звуков музыки. Никогда еще он не испытывал подобного пира души.
Но это-то его и беспокоило. Палмер никогда не употреблял, ничего похожего на “Девять Планет” и не мог предположить, какие будут после этого последствия. Его новые друзья уверяли, что напиток совершенно безвреден, но чего стоят их слова на самом деле? Может быть, они будут теперь держать его все время в подобном состоянии эйфории? А может, этот коктейль полностью сокрушит волю? Или, несмотря на все заверения Робин, коктейль был все-таки отравлен?
Палмер был выпивохой не больше, чем любой другой солдат, находившийся в отпуске. Ему приходилось и раньше напиваться до чертиков. В таких случаях, зная, что он хватил лишку, Джей старался отсидеться где-нибудь в уголке, ожидая, пока винные пары несколько рассеются.
Сейчас он испытывал как раз такое состояние. Джей не чувствовал себя ни больным, ни испуганным, его не тянуло “поплакаться в жилетку”, но он чувствовал, что с него достаточно.
К сожалению, Палмер совсем потерял счет времени и не знал, как долго он пробыл в этом состоянии. Еще хуже было то, что ему была совершенно не известна длительность действия напитка. Пропитанный запахом роз, туман окутывал его со всех сторон. Ему казалось, что он уже целую вечность находится в этой густой и теплой атмосфере, и это состояние будет длиться… длиться…
Внезапно все кончилось.
Туман вдруг рассеялся, как пена для бритья в горячей воде.
С ошеломляющей быстротой он оказался совершенно трезв. Это было ни на что не похоже. Только что он был пьян в стельку, а сейчас голова стала ясной, мысли четкими, ни малейшей тени тяжести в голове или мигрени. Он был свеж как огурчик, будто проспал не менее семи — восьми часов глубоким спокойным сном. Ко всему прочему ему страшно захотелось есть.
— Ага, — сказал Ортега. — Я вижу, все прошло. Вот за что я особенно люблю этот “ерш”. Каждый из семи первых слоев немного более пьянящий, чем предшествующий. Восьмой слой — отрезвляет, но действует с запаздыванием, дает почувствовать эффект от первых семи. А последний слой — стимулирующий. Опьянение, хорошая ночь сна, а потом свежесть и бодрость во всем теле — и все это за двадцать минут.