Братство волка
Шрифт:
Глава 7
Он ушел от других волков и их запаха, оставив позади себя тех, кто еще наверняка спал в логове, скрытом в корнях старого граба, поваленного ветром в одну из бурь.
Сам он не застал той грозы, когда огромное дерево было повержено на землю. Это случилось до того, как волк появился на этой земле, до рождения его памяти и до того, как он начал познавать окружающий мир.
Сейчас здесь было безопасно. Рядом с хорошо укрытым логовом не проходили дурно пахнущие люди и не сновали с лаем и визгом лохматые собаки, которые преследовали их пращуров с самого первого дня. Здесь, на замерзшей и прогнившей земле, подрастали многочисленные щенки, не имеющие другого запаха,
Он обвел взглядом землю, которую они решили занять. Его волчица, с большим и круглым животом, предвещающим скорое появление трех маленьких волчат, выбрала это место, чтобы дать жизнь их детенышам.
Волк уверенно осмотрелся по сторонам, зная, что уже давно возвестил всех здешних обитателей о своем присутствии. Чтобы сейчас не беспокоить ни себя, ни волчицу, он подал голос тем, кто его слышал и понимал. До этого он целый день отгонял наглого барсука, который воспротивился, не желая уходить отсюда, и в конце концов рыкнул на него, злобно оскалив пасть. Кроме этого барсука ему пришлось пугнуть еще и нескольких лис. Теперь это место было настолько пропитано их присутствием, что оно как бы стало их неотъемлемой частью: его и его самки, а также детенышей, которые вот-вот должны были появиться на свет. Это будет дом только для их семьи. И подрастающие волчата смогут найти свое логово в завихрениях ветра, дождя и снега после того, как они, преследуя очередную жертву, предназначенную для их молодых розовых пастей и едва прорезавшихся молочных зубов, будут возвращаться домой. Здесь, грея друг друга своим теплом, они будут наблюдать за беззвучным падением снега, кружащегося в потоках холодного ветра.
Сидя неподалеку от логова, скрытого в корнях, что выступали из каменистой земли, большой волк широко зевнул. Ласкаемый ветром, который подстегивал и подгонял первых мух, появившихся сегодня днем, – в последний день до наступления настоящих холодов, – он громко щелкнул зубами и захлопнул пасть.
Затем он принюхался. Чтобы лучше сосредоточиться, зверь прикрыл глаза и уже в следующее мгновение в черно-белом окружении заметил едва различимое движение и учуял легкие запахи, которые донес до него ветер. Морозные запахи.
Казалось, что ветер уже не был прежним, он как будто изменил свое дыхание, развеяв его в тусклом небе. Ветер дул теперь с других гор, стал мягким и плотным и более не нес на своей широкой спине сизых дождевых туч. Небо очистилось, и только кое-где можно было увидеть легкие, как пушинки, облака, принявшие диковинные формы.
Волчица, за которой он шел и которая была его постоянной спутницей, выскользнула из зарослей и направилась к нему, освещенная редкими лучами солнца, поднимающегося над кромкой горизонта. За ней неуверенно, путаясь в траве, ползли два новорожденных щенка с едва прорезавшимися глазами, которые еще никогда в жизни не видели снега, идущего долгими холодными ночами.
Остальные оставались в глубине убежища среди иссушенных древесных корней – самка со своим волчонком, которому скоро исполнится два года, и два самца, пережившие уже три зимы, но которые продолжали следовать за своей семьей по ее территории.
Огромный серый волк и его подруга шли бок о бок в красноватых лучах солнца, едва показавшего свой край за седыми вершинами гор. Их зрачки горели, отражая свет, а длинные лапы отбрасывали огромные призрачные тени.
Их уши одновременно вздрогнули, как будто обе пары принадлежали одному существу. Раздув ноздри и прислушавшись, волки глубоко вдохнули, чтобы распознать запахи этой местности.
Они дружно повернули головы, всматриваясь туда, где раздавался приглушенный
Ему удалось различить и нечто другое, и это не было ни шелестом сухой травы, ни шорохом падающих с деревьев желтых листьев. Доносившиеся сейчас звуки невозможно было точно опознать, но они были похожи на тихий говор, тяжелое дыхание и приглушенный смех и напоминали при этом шум, который можно услышать иногда холодным промозглым утром. Эти звуки ему уже приходилось слышать на рассвете, когда бледное зимнее солнце показывалось из глубин расколотого неба, освещая неровным светом каменистые склоны, кустарники и деревья, растущие на горных уступах, груды иссушенных камней, пустыри и равнины. И тогда, один за другим, покидая глубины мрачного холодного леса, здесь проходит целое множество людей, вооруженных вилами, железными ломами или же деревянными палками, обитыми железом, различными приспособлениями для облавы, а также мушкетами и пистолетами.
Глава 8
В тусклых лучах солнца, освещавших стены палатки и окрасивших в бордовый цвет одежды охотников, всегда отечное лицо капитана дю Амеля покраснело ярче обычного. Блестя от пота, оно было похоже на ломоть мяса, с одной стороны прикрытый широкими полями шляпы и кудрями парика, а с другой подпираемый тесным воротничком униформы. Когда он энергично отдавал свои приказы, его глаза булавками впивались в окружающее пространство, а остро загнутые усы придавали лицу уверенный вид.
– Зверя, – говорил он, ткнув пальцем в карту, разложенную на подставке, – видели на берегу Жулианж, Ля Вашересс и Ля Круа-Вийар. Он появился три раза за три дня, а ведь не прошло еще и недели после того, как он объявился в Сент-Шели. Значит, получается, мы должны в первую очередь проверить местность рядом с Мазетским лесом, а также между Уйерским и Божаракским лесами. Ваши люди, господа, и мои солдаты начнут наступление и возьмут его в окружение, а затем выйдут отсюда и отсюда. – Он снова показал на карте и продолжил: – Обратите внимание на те участки, где они со вчерашнего дня находятся в состоянии готовности.
Снаружи палатки началось оживленное движение, суматоха и крики. Приказы, отдаваемые солдатам, звучали вперемежку с репликами, более или менее недовольными или же более или менее беззаботными и не столь необходимыми командами, чтобы слушаться тех, от кого они исходили. Шорох одежды, взлохмаченные на ветру волосы, топот сапог по грязной земле, конское ржание, щелканье затворов и прочих металлических деталей вооружения… И повсюду звучал говор, и крики, и смех, и лай собак, как резкий, так и приглушенный.
Эта какофония явно действовала на нервы обитателям палатки, в которой находилось командование, но если граф де Моранжьяс и его сосед интендант Лаффонт одинаково неодобрительно хмурились, то офицеры просто всматривались вдаль и упорно не замечали всю эту суматоху, чтобы не рассердить их и не получить дисциплинарное взыскание.
Грегуар слушал разговоры и наблюдал за этой группой, которая с нетерпением ждала, когда же они пойдут бить монстра. Он прислонился к стене палатки, нагревшейся в лучах солнца, и наблюдал за обсуждением плана предстоящей операции. Жан-Франсуа де Моранжьяс стоял у другой стены палатки и тоже смотрел на офицеров. На его угловатом лице застыло похожее выражение, немного насмешливое и в то же время довольное, чего он не хотел слишком открыто демонстрировать. Шевалье и Мани прискакали навстречу охотникам под предводительством Тома д'Апше, дед которого, несмотря на внушительную по масштабам операцию, не изъявил желания присоединиться к самой грандиозной охоте, когда-либо организуемой во Французском королевстве и остался в Сент-Шели, в своем замке.