Братья должны умереть
Шрифт:
Но самое неприятное заключалось в том, что Ямскому не сиделось на месте, он то и дело срывался и куда-нибудь уезжал. Вот в этом и заключался основной недостаток моей работы в качестве секретаря — я не могла сопровождать Ямского постоянно, незаметно следовать за ним хотя бы на расстоянии. Каждый раз, когда он проходил через приемную со словами «буду через полчаса», в моей голове поневоле начинали бродить мысли о том, стоило ли концентрировать все усилия на одном объекте. Ведь если он больше не вернется, мне придется начинать все сначала, а печальный список безвременно почивших бизнесменов
Успокаивало в такой ситуации только то, что «вирус невезения» пока поражал всех заразившихся им по-разному, каждая его жертва покидала этот мир своим собственным способом. Если подобная закономерность будет иметь место и впредь, то такие несчастья, как, например, автомобильная катастрофа или некачественная пища, можно исключить — это уже было.
Я взглянула на метавшегося по приемной Игоря Николаевича. Бедняга совсем пал духом, того и гляди пустит слезу от отчаяния. После трех минут ожидания он выглядел так, словно провел в этой самой приемной годы, возможно, десятилетия, и надежда когда-либо увидеть приятеля покинула его окончательно. Должно быть, и правда что-то стряслось.
— Давайте я вам чайку налью, — сменила я гнев на милость.
Игорь Николаевич от моих слов подпрыгнул, как будто над его ухом только что неожиданно грянул гром, поморгал, переваривая мои слова, и только после этого пробормотал:
— Не откажусь.
Я налила ему крепкого чаю, пододвинула поближе сахар и крекеры. Ни на то, ни на другое он даже не взглянул, вцепился обеими руками в чашку, как в спасательный круг.
Мое любопытство разгорелось еще больше.
— Морозец на улице?
— Что? — вздрогнул он. — Вы что-то сказали?
— Замерзли? — переспросила я.
— А-а. Да, наверное… — Игорь Николаевич нахохлился и снова погрузился в раздумья. Чай он даже не попробовал.
Игорь Николаевич Шапочников стоял в моем черном списке на втором месте. Первое устойчиво занимал сам директор и его приятель.
К Владимиру Семеновичу Шапочников приезжал ежедневно, то есть видела я его уже в третий раз. Все три раза он появлялся неожиданно для меня, но Ямской всегда знал о его визите. Из этого я делала вывод, что приятели договаривались о встрече заранее и, скорее всего, не по телефону.
Насколько мне было известно, общих дел они практически не вели — Шапочников кормился доходами от реализации мягкой мебели. Дружескими чувствами ежедневные визиты Шапочникова тоже объяснить было сложно. Позавчера он так запаниковал, когда я начала задавать ему обычные вопросы: «Кто?» да «По какому вопросу?» — что мне подумалось, не страдает ли этот человек манией преследования или иным подобным недугом. Ямской до того момента не вмешивался в мои «разборки» с посетителями, а с явным удовольствием слушал наши препирательства из кабинета. Но когда узнал голос Шапочникова, вышел в приемную сам, чем немало меня удивил.
Дальнейшее меня заинтересовало еще больше, а также насторожило и слегка разозлило.
Шапочников при виде Ямского радости не выразил, даже не улыбнулся, только облегченно сказал:
— Пойдем прогуляемся.
— Холодно, — скривился Ямской.
— Лучше уж мерзнуть, чем… — вырвалась у Шапочникова непонятная
— Ладно, — нехотя согласился Ямской, сообщил мне, что вернется минут через тридцать-сорок, и вышел. Шапочников заторопился следом за ним.
— До свидания, — сказала я ему вслед. Я была очень сердита, и фраза прозвучала не слишком доброжелательно.
Шапочников испуганно оглянулся, посмотрел на меня, как на Горгону, пробормотал в ответ что-то неразборчивое и выскочил в коридор, при этом чуть не сбив с ног Нину Васильевну, нашего бухгалтера.
Нина Васильевна отшатнулась и едва не уронила кипу документов, которую держала в руках.
— Странный человек. Это надо срочно подписать, Оленька. Я оставлю?
— Конечно. — Я взяла документы. С удовольствием просмотрю их на досуге, пока Ямской где-то бродит. — Я тоже заметила, что он со странностями. А он всегда такой или это временный заскок?
— Не знаю, я его второй раз вижу. Позавчера он врезался в Карасика, — Нина Васильевна хихикнула.
С Карасевым, или Карасиком, я уже имела счастье познакомиться. Юноша ростом под два метра и весом в сто двадцать килограммов разделывал туши в мясных рядах. Врезаться в него означало заработать легкое сотрясение мозга, сопровождаемое тяжелой головной болью. Я представила, как щуплый, не в меру суетящийся Игорь Николаевич пытается пробить головой могучую грудь Карасика, и тоже рассмеялась.
— А кто он такой?
— Этот? — мотнула головой в сторону двери Нина Васильевна. — Не наш, это точно. Кажется, старый приятель Владимира Семеновича.
Я только вздохнула. Это я и сама знала. А известно о тесном знакомстве Ямского и Шапочникова мне стало еще до того, как я увидела их обоих.
Этот разговор состоялся в мой первый рабочий день на посту секретаря администрации продовольственного рынка города Мурома. А за сутки до того, как я впервые вошла в офис данной администрации, генерал Гром, мой непосредственный начальник, посвятил меня в подробности предстоящего задания.
Гром — это рабочий псевдоним генерала, а вообще-то его зовут Андреем Леонидовичем Суровым.
Мое рабочее имя — Багира. «Ничего себе имечко», — именно так, помнится, я подумала, когда услышала его в первый раз. Но все когда-нибудь случается впервые и сначала кажется необычным, а через некоторое время привыкаешь. Вот и имя Багира я давно уже воспринимаю как неотъемлемую часть себя.
Впрочем, имя, данное мне мамой и папой, конечно же, другое. Зовут меня не Ольгой, а Юлией. Юлией Сергеевной Максимовой, если уж представляться полностью. Ольга — тоже рабочее имя, только временное, данное мне на период выполнения задания, подкрепленное настоящими документами, «легендой» о прошлом. Имя залегендированное, если выражаться языком специалистов. Что поделаешь, такова наша «шпиенская» доля. Мы все время должны в кого-нибудь перевоплощаться, чтобы выслеживать, изобличать, раскрывать тайные заговоры, желательно в тот момент, когда они находятся еще в зачаточном состоянии, выяснять, кто есть кто, если кто-то представляется совсем не тем, кем он является на самом деле. И так далее, и тому подобное. В общем, скучать не приходится.