Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)
Шрифт:
Все-таки хитро она момент ловит. Умеет ведь обходительность проявить. Пашке, с одной стороны, было обидно, тобой-то Катерина без дипломатических изысков командовала, с другой стороны, вот она, коварная командирша — с хвоста изящно заходит.
И ведь убедила. Следующие полчаса Пашка как наскипидаренный ползал под вагонами. Готовились — керосин в бутылки заливали, гранаты связывали, две группы пластунов-подрывников формировали, вместе с пулеметчиками цели наметили. О гаубичном посвисте даже как-то забылось, и даже когда близкий разрыв изрешетил
Полз Пашка сразу за командиршей. Бережно передвигал позвякивающий вещмешок. Следом волок пулемет Герман. Прапора Катерина, похоже, не очень-то хотела брать, да все же не отказала в чести помереть славно. Правильно — пусть и не силен ваше благородие, зато сто раз проверенный. Следом полз штабс-капитан из генеральской команды. Этот как репей увязался — мол, лучший в гренадерском полку по метанию гранаты, извольте проверить. Знаем мы таких гранатометчиков — небось, зеленые глаза Катерины приглянулись. Впрочем, полз отягощенный тяжелым мешком штабс-капитан ловко — видно, и впрямь кое-что умел. Следом двигались двое красноармейцев, одного Пашка знал — из ремонтников, у человека час назад товарища убили.
Катерина не торопилась — казалось, скребутся пластуны на месте. Ничего толком не видно, да и дышать трудно — над землей тянуло густым черным дымом. Горели жестянки с машинным маслом — их отволокли от бронепоезда и подожгли хлопцы из десантного отряда. Дымовая завеса была так себе — прикрывала ползущих лишь порывами, ветерок тот драный дым мигом сносил, оставляя на коже людей жирную сажу. Но ничего, пока команду подрывников никто не замечал.
Механически переставляя опасно звякающий мешок, Пашка чувствовал, как продираются на коленях шаровары. Ну и земля — чистый рашпиль. Близко грохнул пушечный выстрел — Пашка ткнулся подбородком в колючую траву, глупо спрятался за мешок. Ага, то защита так защита — пуля стукнет — вспыхнешь, куда там церковной свечке. И маманя такую богатую за упокой не поставит.
— Что встал? — прохрипел из-за спины Герман.
— За посуду опасаюсь, — пояснил Пашка и пополз за живо удаляющимися сапогами командирши. Кстати, нужно ей каблуки подбить — совсем стерлись.
Еще у бронепоезда Катерина трижды показала намеченный маршрут. Вторая группа охотников тоже слушала со вниманием. Или не слушала, а просто дивилась, чего это девка командовать взялась? Сам Пашка, при всем уважении к командирше, ложбину, о которой она толковала, рассмотреть не мог. Ничего, ползти пришлось прямо за ней — тут не заблудишься. Вообще-то, направление Пашка давно потерял. В дыму, голову не поднимая, только по пулеметному треску место «Троцкого» и определяется. Еще склянки эти проклятые.
Пашка чуть не поставил мешок на пыльный сапог командирши.
— Голову не поднимать, — прошипела Катерина.
Собрались, задыхаясь, кучкой, спереди прикрывал крошечный, поросший полынью бугорок.
— Ну, вы, барышня, и ползаете, — прохрипел штабс-капитан, вытирая лицо не шибко чистым носовым платком. — Не поверю, что барышне в траншейном сидении долго довелось участвовать. Откуда школа? Не из индейцев, случаем, приходитесь?
— Из
Штабс-капитан понимающе хмыкнул. Ничего, не вы одни здесь грамотные — Пашка тоже знал, что танк по-английски значит «котел». Да, интересуемся военной мыслью — революция еще своих «котлов» наделает о-го-го сколько. А ложбина-то действительно рядом. Среди пулеметной трескотни и раскатов разрывов стук двигателя кажется глухим. Но вот она — тут прячется, броневая машина. Пашка танк от бронепоезда так и не смог рассмотреть: биноклем безраздельно Катерина завладела — ей, конечно, нужнее. Пашка с Германом лишь смутное движение замечали да выстрелы пушечные слышали. Жаль, интересно было бы на машину глянуть.
Увидел — из ложбины сначала показалась башня-грибок с короткой пушечкой, потом, грохоча движком и скребя гусеницами, выбрался металлический рыже-серый жук. Не сильно-то громадный, но с виду крепкий. Принюхался, поворачивая башню, выплюнул из 37-миллиметрового дула огонь. Осыпаемый пулями — слышно было, как звенели по покатой башне, — не торопясь дал задний ход, скатился обратно в лог.
Бойцы, а с ними и штабс-капитан, дружно выматерились — не столько по поводу наглого танка, сколько из-за одной из последних пулеметных очередей с родного «Товарища Троцкого», что легла весьма тесно к группе.
— Ну, господа-товарищи панцер-гренадеры, как позиция? Добьем жука? — поинтересовалась Катя.
— Вполне, — ответил за всех самоуверенный штабс-капитан. — Но этот «Рено 17» шустрая машинка. Господа французы нам поставляют. Очень хвалят за легкость в эксплуатации.
— Да, симпатичная тарахтелка. Может, господин штабс-капитан, вы обратно поползете? Рука может и дрогнуть. Лично я вполне пойму.
— Попрошу без намеков, — штабс-капитан брезгливо сжал губы. — Вы, барышня, за кого меня принимаете? Я выполняю личный приказ командующего. И не считаю, что честью поступаюсь. Давайте-ка к делу.
— Простите, капитан, — Катя почесала бровь, размазывая по лицу копоть. — Значит, бьем их отсюда?
— Сдвинуться бы ближе, шагов на десять, — сказал Пашка, обозлившийся на высокомерного капитана. — Его благородие гранату, понятно, и до Одессы докинет. Только бутылка не граната, она для швыряния несподручна. Да и добивать связками придется. Тут и сила, и точность нужна.
— Правильно, — поддержал ремонтник. — Наверняка швырять нужно. Тут хвастать не перед кем.
Все, и даже Герман, враждебно уставились на капитана. Тот немедленно возмутился:
— Вы, господа, прекратите. Я, с вашего разрешения, готов и в лог спуститься. Отвык-с бояться.
В ложбине зарычало, заскрежетало, и наверх выбралось страшилище, которого Пашка и в жутком сне не видел. Ромбовидное, похожее на гигантский утюг, раза в три больше шустрого «Рено». Тяжело повернулось, показав башенные спонсоны с пушками и пулеметами. Поочередно бабахнули оба 57-миллиметровых орудия, дали по короткой очереди пулеметы, и монстр, не обращая внимания на свинцовый горох ответного огня, уполз в лог, словно погрузился в трясину.