Братья Карилло. Когда мы упали
Шрифт:
– Карилло? Какого хрена? – сердито спросил Роум.
– Я не торгую наркотой, так что успокойся.
– Но торгует Аксель? – почти уверенно проговорил он.
Я кивнул. Роум сел рядом, и какое-то время мы смотрели куда-то вдаль. И молчали.
– А теперь и Леви, – наконец неохотно признался я.
Роум мгновенно замер.
– Леви? Четырнадцатилетний Леви? Боже, Остин! Нет! Ты говорил, он у Холмчих просто на подхвате. А не торгует для них! – вскричал он, разозлившись еще больше. Роум любил моего младшего брата и хотел для него большего.
– Да, Роум. Мой маленький брат. Леви достаточно взрослый, чтобы
– И нарушаете закон, – пробормотал Роум.
Я недовольно взглянул на него.
– Не важно, Роум. Главное, чтоб мама не мучилась от боли. Ты же знаешь, это не навсегда. Заработать сейчас хоть пару сотен тысяч. А потом я постараюсь вытащить нас всех отсюда.
Роум повернулся ко мне.
– Остин, умоляю, позволь мне оплатить ее лечение. Ни займов, ни возвратов. Просто позволь мне сделать вам подарок… ради нее.
Я хлопнул Роума по спине, от чувства признательности в горле встал ком.
– Не парься, приятель. Но я никогда не забуду, что ты предложил. Я столько в жизни ни от кого не получал.
Возможно, это казалось упрямством, но я не возьму денег у лучшего друга. Ни цента. Маме бы это не понравилось. Она гордая женщина… а я – такой же гордый сын.
Мы с Роумом какое-то время молчали, раздумывая каждый о своем. А потом он встал и направился к двери. Между нами вновь царил мир.
– Внизу, в десять. Нам с тобой нужно выпить, – проговорил Ром, и я расслабился, поняв, что разногласия остались позади.
– Конечно.
Роум открыл дверь. Он почти шагнул за порог, когда я спросил:
– Эта англичанка, с которой ты проводишь время…
– Молли? – спросил Роум. – А что с ней?
– Та маленькая готка, что с ней тусуется, чирлидерша…
Роум прищурился, пытаясь уловить, о ком я говорил. Через какое-то время на лице его мелькнуло понимание.
– Да?
Я опустил глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Ты знаешь, как ее зовут?
Роум на мгновение замолчал. Взглянув на друга, я увидел, что он задумался. И, пожав плечами, наконец ответил:
– Лана, Люси, Лиззи, что-то в этом роде. Или Лекси? Да, думаю, Лекси. – Он нахмурился. – Может, скажешь, зачем тебе это?
Я тупо уставился на него. Роум рассмеялся и дважды стукнул по двери.
– Не парься. Я уже ухожу.
Я снова остался в комнате один. И сразу же перед мысленным взором возникло ее лицо. Ланы, Люси, Лиззи или, может, Лекси? Как бы ее ни звали, я тут же ощутил себя засранцем.
«Ты пугаешь меня, Карилло. Я тебя боюсь…»
Час спустя в мужском общежитии оказалось полно народу. Мы с Роумом стояли в углу комнаты, потягивая пиво. Роум походил на гребаного наркомана. Прислонившись спиной к стене рядом со мной, он неотрывно наблюдал за дверью, постоянно дергался и покачивался с ноги на ногу. Друг уже отверг всех фанаток, которые к нему приближались. Роум был плейбоем до мозга костей, и внезапное отсутствие интереса к противоположному полу показалось мне чертовски забавным.
Эта англичаночка, Молли, и правда зацепила парня.
Роум болтал о каких-то глупостях, когда я вдруг увидел вошедшую в комнату Элли, его кузину. Следом за ней появилась Касс, девушка Джей-Ди; кажется, она уже изрядно перебрала.
Сперва я не заметил
18
Дита фон Тиз – американская исполнительница шоу в стиле бурлеск, фотомодель, певица.
Черт. К большой моей досаде, выглядела девчонка хорошо.
Она улыбнулась Касс, а потом вдруг подняла бледно-зеленые глаза и взглянула в мою сторону. На несколько мгновений наши взгляды встретились, и на ум тут же пришли слова, что она сказала чуть раньше. «Оставь меня в покое». Зажав в руке банку пива, я отвернулся и стал пробираться сквозь толпу пьяных игроков «Тайда» и их фанаток, а потом вышел через заднюю дверь на улицу и окунулся во влажный ночной воздух.
– Остин! – окликнул меня кто-то.
Рис сидел возле ямы для костра вместе с другими игроками-первогодками. Я кивнул и направился к похожему на серфера светловолосому квотербеку из второй группы, рассевшемуся в непринужденной позе, а по пути бросил уже пустую банку в мусорную корзину.
Стоило подойти, как Рис протянул мне новую бутылку, а сидевший рядом с ним новичок-лайнмен [19] , Коллинз, подвинулся, чтобы освободить место.
– Ты в порядке, парень? – широко ухмыляясь спросил Рис.
19
Лайнмен – в американском футболе: игрок, блокирующий защитников соперника.
Парнишка и вправду оказался нормальным. Вот только я не мог говорить с ним, как с Роумом или Джей-Ди. О своей жизни и проблемах я осмелился бы рассказать только кому-то по-настоящему особенному.
Похлопав его по плечу, я кивнул, подтверждая, что все в порядке. Рис повернулся к Калебу Бейкеру, юному ресиверу, и принялся обсуждать с ним Таню, вице-капитана группы поддержки, которая как раз шла по лужайке. Я не стал им мешать. Мне вовсе не хотелось говорить о некой крашеной блондинке, чьи проблемы сводились лишь к выбору помады для понедельничных занятий.
Откинувшись на спинку скамьи, я поднял взгляд к усыпанному звездами небу и глубоко вздохнул. Почему каждый раз, когда смотришь на миллиарды крошечных огоньков, рассеянных в просторах галактики, чувствуешь себя отрадно-незначительным и все проблемы куда-то уходят? И кажется, что в жизни, в целом мире есть нечто большее, недоступное пониманию. Как будто все люди – просто части некоего великого плана, грандиозного замысла, предназначенного нам Господом. Но стоит отвести взгляд от сверкающей россыпи бриллиантов на темном покрывале неба, как все заботы обрушиваются вновь, а невзгоды просто сокрушают. Проблемы, словно кинжалы, впиваются в грудь, омрачая жизнь собственным светом.