Братья по оружию

Стрельцов Иван Захарович

– Е-мое, а вы какими судьбами здесь?

– Не поня-ял, – первым среагировал самый молодой Виктор Ангелов. – Не ты нас звал?

– Нет. – Удивленное лицо Бекбаева вытянулось.

– А кто устроил это милитари-шоу? – вдруг взорвался Захар Платов.

Он был вне себя от негодования. Офицер спецназа морской пехоты, участник войны в Афганистане, усмирял этнические конфликты по югу СССР, в девяносто третьем присутствовал при штурме Белого дома, из солидарности с командиром роты Панчуком отказался стрелять в свой народ. Тогда командира арестовали, а роту расформировали, после чего он попал в Чучковскую бригаду спецназа. И когда через год с лишним в горящем Грозном краснощекий генерал заявил, что

«спецназ ни хера не умеет», командир сводной роты капитан Платов не сдержался и высказал все генералу на том языке, на котором изъяснялся сам мордастый военачальник. В результате уже через три дня Захар был гражданским человеком. Впрочем, на гражданке Платов также не смог прижиться, и все из-за несговорчивого и взрывного характера.

– Ну… – начал было Бекбаев, но его перебил появившийся незнакомец.

– Это я вас пригласил, – спокойно произнес он и выразительно посмотрел на изобретателя. – Думаю, Магомеддин Ахметович, вашим друзьям интересно будет узнать в подробностях то, что вы сейчас демонстрировали иностранцам.

Напряжение мгновенно спало, взгляды гостей уперлись в Бекбаева, а тот уж расстарался.

– То, что увидели лохи, – конструктор имел в виду тех иностранных гостей, которые с интересом наблюдали за возможностями ударно-штурмовой машины, – это машина всего лишь суперконструктор. Корпус взят от БМП-1, правда, боевое отделение пришлось увеличить. За основу главного оружия я взял послевоенную авиационную пушку Нудельмана, пятьдесят семь миллиметров, но ствол от противотанковой пушки «ЗИС-2», которая во время Великой Отечественной дырявила борта фашистских «тигров» и «пантер». – Магомеддин ладонью правой руки похлопал по конусообразному стволу противотанкового орудия. – Вот и получилось, что одиночными пушка бьет подкалиберными снарядами (в борт пробьет хоть «тридцатьчетверку», хоть «леопард-1»), а очередями универсальными фугасно-осколочными – по наступающей пехоте они работают как осколочные, по залегшей цели как шрапнель. А при атаке вертолетов эти же снаряды используются как зенитные.

Кроме того, оператор ракетного вооружения штурмовой машины управляет противотанковыми и зенитными ракетами. ПТУР «Атака», ЗУР «Оса-М», которое в два раза круче переносной «иглы», что на «сталкере». В ближнем бою оператор управляет надбашенным автоматическим гранатометом.

У механика-водителя два курсовых крупнокалиберных пулемета «утес», которыми тот управляет по необходимости кнопкой «электропуск» (как на тяжелом танке «ИС-3»). Так что дорогу прочесать можно будь здоров. А если штурмовик находится в обороне, пулеметы можно снять и установить спаренно на специальном станке и использовать как в пехотном, так и в зенитном варианте. Командир занят лишь управлением боевой машиной, не отвлекаясь на вспомогательное вооружение «тарантула», – Бекбаев кивком головы указал на танковую башню, над которой возвышался толстый нарост коротковолновой РЛС. – Для собственной защиты у «тарантула» имеется комплекс «арена», активная защита, как у «Т-90». Засекает выстрел гранатомета или ПТУРа и при подлете реактивного снаряда выстреливает навстречу шрапнельный заряд, который его уничтожает. Двадцать таких дистанционных ловушек куда надежней самой толстой брони.

– Колоссально, – наперебой заговорили ветераны, уважительно похлопывая ладонями по еще не остывшей броне.

Бекбаев едва заметно улыбнулся, при этом его и без того узкие глаза стали похожи на тонкие щелочки. Проведя пальцами по броне, продолжил:

– Корпус мы взяли от БМП-1, а вот шасси пришлось усовершенствовать, сделали, как у легкого довоенного танка «БТ-7» (колесно-гусеничный). По пересеченной местности на гусеницах легко идет под восемьдесят, а по трассе да на колесах выжимает за сто десять. При этом гусеницы навешиваются

на борта как дополнительная защита.

– Гарная штукенция, – ухватившись за кронштейн для подвески гусениц, восхищенно произнес Пройдесвит.

– Как говорится, броня крепка, и танки наши быстры, – усмехнулся Виктор Ангелов. – На такой машине мы легко войдем в НАТО, хоть по самые Нидерланды, – он озорно подмигнул Платову, но тот не согласился:

– Это еще бабка надвое гадала. Демонстрация на полигоне – это не участие в настоящем бою.

– А ведь действительно, – вынужден был согласиться с Захаром изобретатель штурмовой машины. – Хорошо бы мое злобное насекомое испытать на войне. Но кто позволит? Мы же не государство, а частная лавочка.

– И все-таки такая возможность есть, – откуда-то со стороны раздался голос. Присутствующие в недоумении оглянулись на молчавшего до сих пор незнакомца, чья выправка с головой выдавала кадрового военного.

– Ха, Родине опять потребовались добровольцы на битву со злом или я не прав? – сообразив, в чем дело, саркастически засмеялся Пройдесвит.

– Почти, – в ответ улыбнулся незнакомец. – Разрешите представиться: полковник Крутов, Главное разведывательное управление. Одному вашему хорошему знакомому требуется помощь. Прежде чем вы что-либо заявите, позвольте мне высказаться.

– Валяй, – на правах старшего снисходительно разрешил начальник службы безопасности нефтеперерабатывающего концерна.

Военному разведчику понадобилось сорок минут, чтобы изложить суть начавшейся тайной операции. Когда полковник закончил свой рассказ, первым высказался Магомеддин Бекбаев:

– Хорошо бы «тарантула» в подобной ситуации опробовать, но, боюсь, Георгий Вахтангович не даст разрешение, – изобретатель со вздохом назвал имя своего хозяина.

– Не думаю, чтобы Гергадзе был против просьбы нашего управления.

– Тогда я – за, – тут же согласился Миша.

– Опять брать отпуск за свой счет, – заворчал Котовский, проведя широкой, как лопата, ладонью по лысому черепу. То ли радуясь, то ли сожалея, но однозначно соглашаясь ехать в опасную командировку.

Возле штурмовой машины повисла тишина. Платов и Ангелов молчали в раздумье.

– Мы в конце недели собрались в Париж с пацанами мотнуться, – задумчиво произнес фанат экстремальных прыжков с парашютом, но его растерянность была недолгой. Махнув рукой, будто отдавая последнюю шапку кабачнику, он весело воскликнул: – А, к черту, ведь это будет веселуха покруче, чем даже сигать с собора Парижской богоматери.

Оставался Платов. Даже невооруженным глазом было видно, какие страсти одолевают бывшего диверсанта.

– Блин, вот надо же, – ни к кому не обращаясь, удрученно сказал он, – только вот на работу устроился. Классную работу, жена радовалась. Дура.

– Охранник на входе в банк – не самая достойная работа для боевого офицера, – поучительным, но обнадеживающим тоном произнес Крутов. – Могу предложить альтернативу. Вместо сторожа в коммерческом банке возвращение в армию, естественно, с повышением в звании, то есть майором. И должность начальника боевой подготовки в отдельной бригаде спецназа ГРУ. Расквартированной в ближнем Подмосковье, так что проблем с жильем не будет.

– Вопросов нет. Я с вами, мужики, – радостно оскалился Захар. Матерого бойца заели проблемы быта, и возможность сбросить это ярмо позволила офицеру распрямить плечи.

– Ну, раз все вопросы улажены, – голос полковника в одно мгновение приобрел металлические командирские нотки, – товарищи отставники, с этой минуты считайте себя офицерами действующего резерва военной разведки. Вам выделяются две недели на освоение новой техники. – Крутов кивнул на штурмовую машину и добавил: – Через две недели переходим к активной стадии операции. Ясно?