Братья по оружию

Стрельцов Иван Захарович

– Мне пришлось на некоторое время уехать, – признался Панчук. – Да и накопилось множество мелких, но необходимых дел. – Дальше пришлось врать, чтобы не говорить правду: «Ушел на покой, стал рантье». – Вот, наконец, освободился и приехал.

Последняя фраза прозвучала двояко, но бармен сделал вид, что не обратил внимания на прозвучавшее «освободился», а потому обыденно поинтересовался:

– Тебе нужно «дело»?

– Нет, – отрицательно ответил Владимир, сделав глоток коньяка, – мне нужно встретиться с моими братьями.

Улыбка на лице Анри, обрамленном черной эспаньолкой, стала еще шире.

– Тебе повезло, они как раз в Марселе. Месяца два где-то пропадали, на днях вернулись и теперь отрываются на полную катушку. Ночуют в борделе у «Зизи», а днем зависают в «Королеве Марго». Думаю, сейчас они там.

– Спасибо, Анри, мне пора, – Шатун поднялся из-за стола, так и не прикоснувшись к кофе. Уходя из «Таверны», он оставил на столе стоевровую банкноту.

Кроме официальных родных братьев, у младшего Панчука здесь, во Франции, находились и неофициальные «братья». Именно так все считали, подразумевая двух парней с Украины, с которыми Владимир вербовался на службу в Иностранный легион.

Виталий Милевский, бывший моряк торгового флота, был выходцем с Крыма. Олег Качмала – охранник крупного частного охранного предприятия, уроженец города Тернополя, того, что на Западной Украине. У каждого из них была своя история и причина отъезда с родины на чужбину.

Вместе с Панчуком они проходили медобследование и курс молодого бойца в главном учебном центре в городе Обань. Потом дороги «братьев» разошлись, Панчук был направлен к парашютистам на Корсику, Качмалу «заперли» на остров Куру во Французской Гвиане в особый батальон, обеспечивающий охрану космодрома Пятой республики.

Меньше всех повезло Милевскому, его направили в Джибути, в состав семнадцатой полубригады командос. Среди легионеров ходили слухи, что там в крепости посреди пустыни собирают самых «отмороженных» легионеров. Через три года Панчуку во время одной из командировок в составе CRAP довелось побывать в Джибути и убедиться в правдивости слухов.

Через пять лет, когда закончился срок первого контракта, никто из «братьев» продлевать его не стал. В отличие от унтер-офицера Панчука, ни капрал Милевский, ни рядовой Качмала (чистые погоны – чистая совесть) французского гражданства не получили. Но друзей это не особо расстраивало, все равно возвращаться в «незалежну» не собирались, как и честно работать в Европе. Троица дружно ступила на путь криминала.

И если Шатун старался «работать» по-крупному, то его «братья» не брезговали никакими авантюрами от мошенничества до банальных грабежей. А все, что удавалось заработать, тут же спускалось, чтобы вновь идти дергать за усы судьбу…

Ресторан «Королева Марго» только имел красивое и величественное название, на самом деле это было третьесортное заведение, которое даже туристы-экстремалы обходили стороной. Как правило, здесь собиралось различное отребье. Главным достоинством «Королевы Марго» был внутренний дворик ресторана, где находилась открытая терраса с видом на портовые краны. Но сюда пускали лишь платежеспособных завсегдатаев, у которых в этом заведении была «приличная» репутация.

От «Таверны» до «Королевы Марго» было меньше квартала, поэтому Шатун это расстояние преодолел за считаные минуты. Отыскать в ресторане «братьев» Владимиру не составило особого труда. Они действительно оказались на террасе, расположившись там почти по-домашнему. На столе стояла початая бутылка «Смирновской», добрая дюжина пивных бокалов, часть из которых уже была опорожнена, а другая лишь пригублена, центр стола украшал курган из костей и шелухи вяленой рыбы. И, как заметил Шатун, приближаясь к увлеченным процессом собутыльникам, рыбный набор был весьма разнообразным – от копченого угря и жирного палтуса до вяленой семги.

Высокий, за метр девяносто, смуглолицый, черноволосый Качмала наконец заметил подошедшего Владимира и перестал обгладывать рыбий хребет.

– Просто умереть можно, какие люди нас осчастливили своим посещением, – слегка заплетающимся языком приветствовал он Шатуна.

Дремавший Милевский дернулся и поднял на Панчука мутные водянисто-голубые глаза. Сфокусировав взгляд, он пьяненьким голосом воскликнул:

– Братишка, нашлась пропажа. – И даже попытался встать, чтобы обнять боевого товарища, но Панчук предусмотрительно придержал его за плечо и сел рядом на свободный стул.

Лица друзей покрывала густая щетина, у Олега редкая и черная, а у Виталия густая, серебристая, делая последнего немного похожим на американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Мутные глаза, всклокоченные волосы, мятые одежды.

«Пьют дня три, не больше», – мысленно отметил Шатун, прикидывая, что привести нужных помощников в рабочую норму много времени не займет.

– Ну, и где вы пропадали, братцы-кролики? – Владимир без приглашения взял полную кружку с густым и темным баварским пивом.

– А, – неопределенно махнул рукой Милевский, подвигая к себе очередной бокал, и, глянув по сторонам, нет ли поблизости кого чужого, заговорщицким тоном произнес: – Катались по морю. – Прижавшись к уху Панчука влажными губами, доверительно сообщил: – Возили в Эретрию противотанковые ракеты. Они там с хлопцами-эфиопцами территорию поделить не могут, вот и скупают оружие. Правда, мы в том деле были что-то вроде экспедиторов, поэтому и получили всего по пять «косых» на нос. Но это, как говорится, дело поправимое. Кстати, у нас уже наклевывается «работенка», будешь третьим?

– А что делать? – прикладываясь к кружке, спросил Владимир.

– Нужно смотаться в Монте-Карло, – Виталик по-прежнему говорил шепотом, при этом страшно коверкая иностранные слова, – и подломить фазенду тамошнего «бобра» ^[8] . А взять-то надо всего ничего – полдесятка яиц этого, как там его, Фаберже.

– Работа не пыльная. – Олег Качмала бросил в общую кучу обглоданный рыбий хребет и смачно рыгнул. – План виллы и схема сигнализации у нас есть, только вдвоем неудобно. Нужен третий. Так как, пойдешь?

8

«Бобер» – богатый человек ( угол. сленг).