Братья по оружию
Шрифт:
– Отрадно слышать, – выпустив густую струю дыма, произнес генерал-лейтенант. Несмотря на внешнее спокойствие, в нем чувствовалось внутреннее беспокойство. – Репортаж с петлей на шее, – буркнул он негромко. – Лихой парень этот Шатун, работает, стоя на взведенной мине, а ты сам знаешь, чем это чревато. Не может получиться так, что нашего казачка все-таки разоблачат духи и ликвидируют, а пусковые установки дойдут до получателя? И тогда при всей собранной информации ГРУ в Чечне такое начнется, что нам в Москве мало не покажется. Такое не может произойти?
– Никак нет. Этот вариант исключен полностью, – Крутов вскочил со своего места. – Караван мы могли уничтожить еще при переходе границы, но, так как у нас цели более обширные, его пока не трогают. По следу каравана движется отряд Вихря, в случае получения сигнала опасности от Шатуна или долгого подозрительного молчания – приказ уничтожить караван.
– Уже неплохо. – Каманин небрежным жестом вмял окурок в пепельницу. – Так в чем заключается моя помощь?
– Как я уже говорил, товарищ генерал, операция по нейтрализации сил сепаратистов получилась куда масштабней, чем предварительно рассчитал аналитический отдел. Наших сил явно недостаточно на полномасштабный контрудар по боевикам. Задействовать линейные части сорок второй дивизии малоэффективно, вводить в Чечню части спецназа в тот момент, когда президент и министр обороны публично заявляют о выводе всех войск, кроме тех, что находятся на месте постоянной дислокации, глупо. К тому же заранее можно раскрыть противнику наши планы. – Крутов замолчал, переводя дыхание, и выжидающе уставился на своего начальника.
– Что ты конкретно предлагаешь? – Генерал тоже не собирался тянуть кота за хвост.
– Нужно обращаться к смежникам: милиции, чекистам, погранцам. У них достаточно сил специального назначения, кроме того, им не составит большого труда подбросить в Чечню дополнительные подразделения. Все-таки специфика обязывает.
Каманин несколько секунд молчал, потом заметно оживился, в его глазах блеснул огонек. Теперь генерал знал, с чем идти на совещание в Министерство обороны, идея Родиона ему понравилась своей простотой и эффективностью.
– Ну что ж, полковник, готовься к поездке в Грозный. Пора начинать руководить операцией на месте разворачивающихся событий.
– Слушаюсь, товарищ генерал, – последовал короткий ответ Крутова…
Глава 4. Верблюды идут на север
Потеряв половину своих людей и почти всех наемников, Руслан Мирзоханов, чтобы спасти караван, приказал срочно уходить на север по едва заметной тропе, тянущейся через глубокую горную расщелину.
Тяжело груженные лошади едва перебирали ногами, то и дело рискуя поскользнуться на поросших мхом камнях, но погонщики, не обращая на это внимания, подгоняли несчастных животных, ежеминутно задирая головы к небу, – откуда-то издалека слышался приближающийся рокот вертолетных двигателей и рев самолетных турбин.
Только ближе к вечеру караван, вскарабкавшись на крутой горный кряж, остановился и Воин милостиво разрешил устроиться на ночлег. Развьючив и накормив лошадей, оставив их под охраной десятка боевиков, остальные поднялись выше на кряж, где разбили палатки.
Закончив работу по обустройству быта, Владимир Панчук вышел на воздух, заодно зорко оглядывая пространство вокруг себя.
Лагерь был разбит по всем условиям партизанской войны. Палатки устанавливались так, чтобы находиться в тени нависших гор или в случае опасности моментально скрыться среди множества чахлых кустарников. Костры боевикам запретили разводить строго-настрого, курить или разогревать сухой паек на спиртовках можно было только внутри палаток, которые были предусмотрительно оснащены внутренним отражающим покрытием. Кроме свето– и тепломаскировки, Руслан Мирзоханов также принял и другие меры предосторожности: на краю кряжа он устроил несколько «секретов», тем самым прикрывая даже самый непроходимый участок подхода к стоянке.
«Да уж, шапками их не забросаешь», – недовольно отметил про себя Шатун, боковым зрением заметив приближающегося к нему самого Мирзоханова. Благородное лицо чеченца за время перехода заметно осунулось, большие темно-карие глаза глубоко запали. А последние часы добавили еще больше морщин и придали коже лица землистый оттенок. Подойдя почти вплотную к легионеру, Воин жестом руки указал на палатку и первым забрался внутрь.
При бледно-голубом свете спиртовки лица мужчин выглядели неестественными, напоминая пришельцев из потустороннего мира, впрочем, никого это особо не смущало.
Руслан Мирзоханов сел на подстилку, скрестив ноги на турецкий манер, достал гнутую трубку, не спеша набил ее табаком из засаленного кисета, прикурил от спиртовки и глубоко затянулся.
По палатке поплыл тяжелый запах домашнего самосада, не сравнимый с запахом табака фабричного производства, отфильтрованного и ароматизированного.
– Случайность – и мы потеряли большую часть сопровождения каравана, – глухим голосом заговорил на хорошем английском Воин после второй затяжки, буравя наемников тяжелым взглядом из-под густых бровей.
Панчук обратил внимание на то, что чеченец говорит без малейшего акцента. «С детства не жалели денег на репетиторов или получил образование в соответственном зарубежном центре после развала Союза?» На этот вопрос ответа не было, что, впрочем, не имело особого значения…
– Из-за возникших сложностей мы не в состоянии дойти к исходной точке, – продолжал Руслан, попыхивая трубкой. – Единственный выход у нас – продвигаться в сторону запасного объекта. Это горный аул Чайкорылык в тридцати километрах отсюда, там нас будут ждать! Завтра до рассвета в аул уйдет разведгруппа, это двое местных жителей Чайкорылыка, но, так как людей у нас мало, прикрывать их придется вам. – Снова пыхнув трубкой, Мирзоханов обвел собравшихся взглядом. Шатун понял, что полевой командир ждет уточняющих вопросов от наемников, и решил, что чеченца не стоит расстраивать раньше времени.
– Почему мы должны сопровождать ваших местных? – спросил он Руслана.
Губы полевого командира дрогнули в иронической ухмылке.
– Я уже говорил, мы потеряли большую часть сопровождения, людей не хватает. – Руслан на мгновение задумался. – К тому же наши пакистанские друзья вам не верят. Хотя я знаю, что в Испании вас подвергли самой жестокой проверке, которую вы прошли с честью. Но во избежание вопросов в будущем вам сейчас необходимо подтвердить свой профессионализм и лояльность делу освобождения Ичкерии.