Братья по оружию
Шрифт:
Он действительно мечтал забыться в спасительном сне, но тот упрямо не шёл. Мозг Рейстлина был активен и быстр, только немощное тело упрямо подводило его. С лёгкой завистью юноша подумал, что Карамон сейчас внизу и наверняка флиртует с каждой служанкой и пьёт слишком много эля. Антимодес, конечно, тоже там, собирает информацию, вынюхивает всё, что можно узнать. То, что архимаг Ложи Белых Мантий является негласным информатором Пар-Салиана, ни для кого в Вайретской Башне не было секретом. Впрочем, это особо и не скрывалось.
Один из сильнейших магов, способный перемещаться по Ансалону произнеся лишь пару слов, Антимодес находил особенное удовольствие в путешествиях обычным способом, трясясь по пыльным дорогам на спине своей верной ослицы, останавливаясь в маленьких гостиницах и сплетничая с хозяевами. Но, даже опрокидывая неизвестно какую по счёту кружку эля, архимаг никогда не терял бдительности, зорко следя за всеми проезжающими, не прекращая делать нужных выводов.
Рейстлин с трудом поднялся с постели и, проковыляв по комнате, упал в кресло, стоящее возле маленького столика у окна. За окном расстилалось яркое золото пшеничного поля, обрамлённое зеленью деревьев и залитое сверху безбрежной синевой солнечного неба. Но его глаза, проклятые песочные часы вечности, полученные как урок от опасной и коварной отступницы Раэланы, видели за окном лишь пожухлую траву и жёсткие, скрученные стебли, полузанесенные снегом. Листья деревьев, пожелтевшие и чёрные, срывались с веток и уносились холодным зимним ветром.
Юноша опустил глаза, не в силах выносить подобного мрачного зрелища. «В конце концов, я не так часто бываю один, и это время можно потратить с куда большей пользой, – подумал он и взял со столика небольшую книгу, в которой упоминалось о драгоценном посохе Магиуса, мощного артефакта, подаренного ему Пар-Салианом. Это ещё сильнее расстроило Рейстлина. – Подаренного… Только зачем? Как возмещение за пережитые мучения?»
Юный маг очень хорошо знал ответ. Любой, кто проходит Испытание, делает свой выбор, который необратимо меняет его. Всех кандидатов ставят об этом в известность. Он как раз хотел напомнить об этом Карамону, прежде чем приступ удушья скрутил его так, как хорошая хозяйка крутит, выжимая, бельё. Те маги, которые погибли при Испытании до него, не оставили после себя ничего, а их семьи получили в качестве компенсации за них лишь аккуратные корзинки, в которых была их нехитрая одежонка да приложенное сочувствующее письмо от главы Конклава. А Рейстлин стал одним из тех счастливчиков, кто выиграл в Испытании жизнь, хоть и потерял здоровье. А выжил он, только полагаясь во всём на своё здравомыслие, хотя иногда даже ему он полностью не доверял, – и смог ухватить посох, недостижимый для многих…
Пока они приходили в себя в Башне, усердный Карамон за пару дней сумел смастерить удобное дополнение к упряжи, с помощью которого можно было крепить артефакт к седлу, ведь даже в пути посох всегда должен был находиться рядом с рукой брата. Гладкое дерево древка отзывалось мягкими уколами магии в пальцах Рейстлина: стоило магу дотронуться до посоха, как мягкая сила бодрила его, унося телесную боль, проясняя сознание, исцеляя душу.
Рейстлин хотел углубиться в чтение, но мысли его поневоле, раз за разом возвращались к болезни, разрывающей тело. Он с детства не был особенно здоров или силён физически, не то, что его могучий братец. Судьба сыграла с ним злую шутку, дав брату красивую внешность и силу, подкреплённую волей к победе, а ему оставила слабое здоровье, природную хитрость и быстрый ум, всегда сомневающийся во всех и каждом. Но взамен Судьба или Боги подарили Рейстлину огромную магическую силу. Сейчас она тихонько сочилась из посоха внутрь мага, наполняя тело и душу теплом и уютом, и в этот миг он уже совсем не завидовал Карамону со всем его элем и девушками.
Но знать бы, что у него за болезнь, огнём сжигающая тело, постоянное жжение в лёгких, словно они забиты слоями пыли, кровь на носовом платке… Болезнь не сможет полностью убить его – так, кажется, заявлял Пар-Салиан. Не то чтобы Рейстлин не верил ему: Пар-Салиан говорил, что маги Ложи Белых Мантий не способны лгать. Но и всю правду говорить они тоже не были обязаны. Глава Конклава слишком расплывчато и запутанно объяснял ему, какая ошибка произошла во время Испытания, и почему он оказался в итоге в таком плачевном состоянии.
Рейстлин помнил Испытание так ясно, как будто оно было вчера, по крайней мере, большую его часть. Испытание создано для того, чтобы кандидат смог заглянуть в свою душу, поняв, кто он такой на самом деле. Оно же определяло цвет мантии будущего мага, как знак расположения одного из Богов-покровителей. Проходящий Испытание должен был окончательно доказать свою преданность и веру в один из трёх путей магии – или умереть.
Рейстлин уходил на Испытание, горя желанием заслужить белые одежды, к чести и славе его учителя Антимодеса, а вышел из него весь в красном, выбрав своей покровительницей Богиню Лунитари, Хозяйку Нейтралитета. Он навсегда отказался от Света, но и не вступил на путь Тьмы. Рейстлин выбрал свою тропинку в извилистом пути будущего, над которым никто не властен…
Когда юноша вспоминал свой бой с тёмным эльфом в разгар Испытания, его начинал колотить озноб, словно альф, ловкий как змея, снова и снова вонзает в его плоть тонкий отравленный кинжал. Он помнил мучительную боль после удара и то, как стремительно убывала его сила. Помнил, как упал в объятия смерти и медленно поплыл ей навстречу, помнил, что в какой-то момент ему уже стало всё равно, он ждал забвения с удовольствием, ведь теперь все завершится навсегда.
И тут неожиданно на Испытании появился Карамон и спас его. Спас Рейстлина, своего брата-близнеца, но не мечом или копьём, а его, Рейстлина, магической силой! Удар был слишком велик – исполненный ревнивой ярости, Рейстлин вырвался из погребальных объятий и уничтожил своего брата… Ну, или то, что, должно быть, было его иллюзией. Главное, что настоящий Карамон все прекрасно видел. Пар-Салиан разрешил ему наблюдать за Испытанием, за его последней частью. И теперь брат знает, какая густая тьма клубится и извивается в его душе.
Карамон должен был возненавидеть Рейстлина за то, что он, любимый брат, с ним сотворил. Насколько легче было бы Рейстлину, если бы близнец ненавидел его, – жалость брата была во сто крат горше, чем самая лютая ненависть. «Я сделал то, что хотел…» – горько бросил он тогда Карамону. Но Карамон не смог ненавидеть! В ответ он только пробурчал себе под нос что-то вроде «я понимаю» – и все.
Рейстлин снова и снова возвращался к Испытанию, и всё же одна его часть никак не хотела всплывать в памяти. В ней всё было расплывчато и размыто, словно он находился глубоко под водой. Маг помнил, что оборачивался назад и видел каких-то людей, но лица их были неясны, словно холст с картиной залили чернилами и грязью. Будто специально кто-то замазал их в его памяти, превратив в безликие фигурки…
И самое главное, он мог бы поклясться, что ощущал за собой незримое присутствие кого-то ещё. Этот неизвестный крался за ним, всегда оставаясь за спиной, но Рейстлин почти чувствовал прикосновение незримой руки к плечу, и шею холодило чьё-то ледяное дыхание. Ему казалось, что стоит только быстро обернуться, и он сможет увидеть этого невидимого попутчика. Но сколько он ни дёргался, как бы быстро ни поворачивался, единственным, что удавалось увидеть, была пустота. Рейстлин несколько раз ловил себя на том, что и в реальной жизни старается иногда обернуться, стремясь поймать призрака… И только Карамон стоял за ним, глядя на брата грустными и внимательными глазами.
Рейстлин вздохнул и постарался отогнать от себя мысли, которые лишь глубже заводили в пучины неизвестности. Маг слишком мало знал, чтоб дать ответ на мучащие его вопросы. Он углубился в древнюю книгу, написанную хронистом армии Хумы, где иногда в тексте упоминался Магиус и его удивительный посох. Магиус, один из самых сильных архимагов, когда-либо живших на Кринне, был другом легендарного Соламнийского Рыцаря Хумы, и именно он помог рыцарю в битве с Королевой Тьмы и её армией драконов.
В своё время Магиус наложил сеть заклятий на посох, но, к сожалению, не оставил никаких записей о его использовании, что было нормальной привычкой обладателей сильных магических артефактов. Чем большей магической силой обладает предмет, тем больше был страх, что он попадёт в неверные руки. Обычно маг передавал подобную вещь любимому ученику, которому доверял как себе – целиком и полностью. Но Магиус умер, не успев сделать этого, и теперь любой, кто захотел бы использовать посох, должен был разгадать его магические головоломки.