Братья Волф. Трилогия
Шрифт:
— Эй, — шепнул ей Руб, тихонечко. Так, чтобы слышал только я. — Эй… Это ограбление.
Она не услышала.
— Чертова корова, — Руб глянул на меня и покачал головой. — Теперь и зубную не грабанешь. Дожили. Куда катится мир?
Она наконец подняла голову.
— Ну. Чем помочь, ребята?
— Э-э… — я растерялся, но что было говорить? Руб молчал. Повисла тишина. Нужно было ее нарушить. Я улыбнулся и потерял голову. — Э, записаться на осмотр.
Она улыбнулась в ответ.
— Когда бы хотели?
— Э-э, завтра?
— В четыре подойдет?
— Угу.
Я кивал, забалдев.
Она посмотрела на меня. Прямо внутрь заглянула. И ждет. Сама предупредительность.
— И как вас зовут?
— Ах да, — спохватился я и засмеялся как дурак. — Камерон и Рубен Волф.
Она записала, опять улыбнулась и тут заметила наши биты, крикетную и бейсбольную.
— Так, тренировались немного.
Я поднял биту, у меня была бейсбольная.
— Среди зимы?
— Футбольный мяч нам не по карману, — вмешался в разговор Руб. Футбольный и дыня для регби валялись у нас где-то на заднем дворе. Руб подтолкнул меня к выходу. — Мы завтра придем.
Она отвесила нам улыбочку, мол, рада служить. Сказала:
— Отлично, пока-а-а.
Я потупил секунду и сказал:
— Пока.
Пока.
Ничего получше придумать не мог?
— Ну ты и дебил, — сказал Руб на улице. — «На осмотр», — прогнусил он. — Папан хочет, чтоб мы пахли розами, само собой, но наши зубы ему не сдались. Никуда они ему не уперлись!
— Так кто нас туда затащил вообще-то, а? Чья была гениальная мысль грабить зубного? Уж никак не моя, чувак!
— Ладно, ладно.
Руб привалился к стене. Машины лениво текли мимо нас.
— И че ты там начал бубнить?
Я уже решил, что, раз прижал его к стене, нужно дожимать.
— Ты только «пожалуйста» забыл сказать. Может, она бы тебя тогда услышала. Эй, это ограбление, — я передразнил его шепотом. — Полная тютя.
— Хватит! — разозлился Руб. — Ладно, я все испоганил… Но что-то я не заметил, чтоб ты битой-то размахивал, — молодец Руб: теперь мы опять говорили про мою лажу, а не про его. — Ты ей ваще не махал, друган… Какое там, когда ты стоял и пялился красотке в большие синие глаза, уставился ей… ей на груди.
— А вот и нет!
Груди.
Кого он пытался обмануть?
Такими разговорами.
— Да, да. — Руб все ржал. — Я видал, извращенец малолетний.
— Враки.
Но вообще-то правда. Шагая по Мэйн-стрит, я понял, что влюблен в прекрасную медсестру-блондинку из приемной дантиста. Я уже воображал, как лежу в зубоврачебном кресле, а она сверху, сидя на мне верхом, спрашивает:
— Кэмерон, вам удобно? Вам хорошо?
— Отлично, — отвечаю я. — Отлично.
— Эй.
— Эй! — Руб меня пихнул. — Ты слушаешь?
Я повернулся к нему. Он продолжил.
— Ну, может, скажешь теперь, где мы возьмем деньги на этот осмотр, а? — Он с минуту думал, пока мы топали, ускорив шаг, в сторону дома. — В общем, надо отмениться.
— Нет, — сказал я, — ни за что, Руб.
— Ах ты поганец, — умыл меня Руб, — забудь про сестричку. Она щас, пока мы тут болтаем, поди кое-чем занимается с мистером зубным доктором.
— Ты так про нее не говори, — предупредил я.
Руб снова замер на месте.
Потом уставился на меня.
Потом объявил:
— Да ты убогий, ты в курсе?
— В курсе. — Оставалось только согласиться. — Наверное, так.
— Как всегда.
Мы пошли дальше. В который раз. Поджав хвосты.
А, кстати, мы не отменились.
Мы думали, не попросить ли денег у предков, но они в первую очередь захотели бы узнать, зачем мы вообще туда пошли, а подобные обсуждения нам были не особенно нужны. Лично я вынул нужную сумму из своего тайника под жеваным углом ковра в нашей комнате.
И мы пришли снова.
Я прилизывался как проклятый. Для медсестры.
Мы пришли назавтра.
Ничего не вышло — с волосами.
Мы пришли на другой день, и за стойкой сидела какая-то страшила лет, наверное, сорока.
— Ну вот тебе и подружка в самый раз, — шепотом сообщил мне Руб в приемной. Он лыбился, как похотливый несовершеннолетний бандит, каким всегда и был. Он меня презирал, но опять-таки я сам себя частенько презирал.
— Эй. — Я поманил его пальцем. — По-моему, у тебя там в зубах что-то застряло.
— Где? — Руб всполошился. — Тут? — Он разинул рот и изобразил широченный оскал. — Всё?
— Да не — правее. Вон там.
Ничего у него, конечно, не застряло, и, посмотревшись в стекло аквариума и убедившись в этом, он вернулся и шлепнул меня по затылку.
— Ха, — завел он всю ту же песню. — Поганец. — Он хмыкнул. — Но так-то признаю. Та была классная. Красотка ваще.
— М-м-м.
— Не как эта пожилая толстуха, а?
Я посмеялся. Пацаны вроде нас — пацаны вообще — это, в общем, отбросы общества. Большую часть времени уж точно. Клянусь, мы большую часть времени — сущие животные.
Нам не хватало хорошего пинка под зад, так постоянно говорит папаша (и дает его нам).
Он прав.
Подошла медсестра.
— Ладно, кто первый?
Тишина.
И тут:
— Я.
Я поднялся. Подумал, лучше покончить с этим поскорее.
Ну, в итоге все оказалось не так уж страшно. Замазали холодком с привычным вкусом, да дядя доктор поковырялся немного во рту. Сверлежки не было. Нас пронесло. Нет справедливости на свете.
Или, может, есть…
В конце концов, это дантист ограбил нас. Нехило заломил, а работал-то самую малость.