Братья
Шрифт:
— Прогорит его магазин, — с паузами говорит Раиса Ивановна. — Никогда он не умел заниматься бизнесом. Ты, Андрюша, другое дело, у тебя склад ума, как у отца, ты все решения взвешенно принимаешь. Дима всегда был глупым мальчишкой, бросится во все сразу, никогда не подумает стоит или нет. Еще ребенком таким тяжелым был! Нервов потрепал мне сколько! Магазин он будет открывать, удачи ему! — агрессия отравляет весь воздух. — Почти тридцать пять лет, а чего он добился? Копошится в этих своих телефонах никому не нужных. На дом один этот лет пять, наверное, копил. Не выйдет у него ничего серьезного, и это все ерунда, что маленький стартовый капитал. Если голова варит, то и с одним рублем можно подняться.
— Да, он умом не отличается, —
— Общались, очень даже неплохо провели время, — говорю я и мило улыбаюсь.
Эти две почти одинаковые злые женщины смотрят на меня со скривленными лицами. Я же делаю вид, что не замечаю и продолжаю:
— Мне показалось, что Дима — довольно приятный мужчина. Мне понравилось с ним общаться.
— Ты серьезно, Мира? — пискнула Кристина. На ее лице появляется маска отвращения, скопированная с перекошенного лица матери. — Наверное, мы говорим о разных людях. Или же он, как обычно, подкалывал и насмехался, ты же этого просто не поняла.
— Нет. Все было нормально, уверяю.
— Значит Дима притворялся. Такое поведение ему несвойственно. Я его мать и знаю, о чем говорю. Может где-то, и я с воспитанием проглядела. Такой уж у меня сын, что не уважает мать родную, не спросит о здоровье, не поздравит сестру с рождением ребенка, завидует брату. Да, Андрюша оказался умнее и успешнее, так что ненавидеть его теперь? Ненавидеть родного брата? А он другого не умеет, Дима злой и расчетливый. Он не похож на Кристину с Андреем, все Кирилл! Его характер взял, отца своего. Копия, просто копия!
Раиса Ивановна краснеет и так трясет рукой, что с ее пальца чуть не сваливается огромное кольцо с красным камнем.
— Мама, не переживай. Дима всегда тебя сильно расстраивал, у тебя сейчас давление поднимется, — Андрей, как заботливый сын, подает стакан воды.
— Да уже сынок, уже. Ой спасибо.
— Я уверен, что он скоро уедет, и больше мы к нему не поедем. Мне хватило. Все было, как обычно. За эти годы он не поумнел и не стал вести себя приличней.
Они никак не могли заткнуться и вылили еще поток грязи на Диму. Я так и не поняла причины ненависти. Три взрослых человека сплотились против своего родственника и наслаждались тем, что оскорбляли его. Дима показался мне совсем другим. Он мне понравился больше, чем бесхарактерная Кристина или сухая Раиса Ивановна, и мне обидно за него. Когда Кристина начала вспоминать любовные промахи Димы и рассказывать позорную историю из его жизни, я не выдержала и встала из-за стола. Сказала, что разболелась голова, и ушла наверх полежать. Никогда не могла переносить оскорбления другого человека, мне от этого еще более неприятно, чем если бы это было про меня. Я-то ответила бы, да достаточно красноречиво, Дима же не ответит. Можно было бы заступиться за него, я этого не сделала. А смысл? Его много лет ненавидят, это ничего бы не изменило.
Андрей пришел ко мне где-то через час. Его мать и сестра уже ушли, и он тихонечко зашел ко мне. Я же сижу на краю кровати и листаю ленту в телефоне, даже не смотрю на Андрея.
— Родная, как ты себя чувствуешь? Уже лучше?
— У меня не болела голова, просто мне стало невыносимым слушать эти гадости. Андрей, ты считаешь, что это нормальная ситуация?
Теперь-то я отбрасываю телефон и смотрю на него с неподдельным негодованием. Я злюсь, Андрей же тяжело вздыхает и подходит ко мне. Он не выглядит пристыженным, только утомленным.
— Мира, я понимаю, что тебе было неприятно. Кому угодно было бы неприятно слушать такие вещи, мне искренне жаль, что так получилось.
— Серьезно? Неужели ты не понимаешь, что дело не только в том, что я стала свидетельницей. Само твое отношение к брату меня ужасает.
— Ты просто многого не знаешь, — Андрей присаживается рядом со мной.
— Не думаю, что есть что-то такое, что может оправдать эти грязные фразы. Вы все ненавидите Диму, я не понимаю за что. Да, вы втроем чем-то похожи, так и должно быть, ведь вы родственники. Дима другой, но он же не становится хуже. С ним было легко и интересно общаться, а его дерзкое высокомерие ненастоящее же. Это словно игра, способ привлечь внимание. Мне было сегодня за него очень обидно.
— Мира, ты очень хорошая, вот только Дима совсем не такой. Он плохой человек, тебе сложно это представить, однако он заслуживает такого отношения.
— Такого отношения никто не заслуживает.
Андрей хочет обнять меня, я же отворачиваюсь. Мы ссоримся в первый раз. Так я и представляла: во время ссоры он такой же спокойный и размеренный, я же эмоциональная.
— Мы никогда особо не ладили, однако есть такие ситуации, которые я даже вспоминать ненавижу. Если ты думаешь, что дело только в том, что у нас разные отцы, это не так. Отец Димы был плохим человеком, он и мать бил, и его. Мой же отец любил всех детей, он относился к Диме, как к родному, ничем не выделял разницу между нами. Рядом с ним мама наконец-то была счастлива, только Диме не нравилось, что всем вокруг хорошо. Он с самого детства со всеми ссорился, постоянно делал все назло.
— Он был просто маленьким ребенком. Дети часто плохо себя ведут.
— Да, но он плохо вел себя не только в детстве. Дима не переносил и меня, и Кристину. Вечные подколы, драки со мной, я старался не обращать внимания. Кристина же была очень обидчивая и постоянно плакала. В подростковом возрасте он хорошо потрепал нервы родителям, связался с плохой компанией, выпивал, пару раз не пришел ночевать. Он считал, что у нас своя семья, а его никто не любит, и не хотел замечать, как страдает мама, как не спит ночами из-за него. Тогда у мамы начались проблемы с сердцем, я никогда ему не прощу того, до чего он доводил нашу мать.
— Это все понятно. Разве можно судить человека за ошибки, которые он совершал ребенком и подростком? — все же повышаю голос я. — Так поступают многие парни не потому что они плохие. Просто плохая компания, стремление показать, какой ты независимый.
— Он был не запутавшимся ребенком, Дима поступал, как настоящий подонок. Когда ему было шестнадцать, он изнасиловал девочку, она была на два года младше него. Никогда не забуду, как пришла ее мать и со слезами на глазах рассказывала об этом моей матери, как мама весь вечер просидела одна в комнате. Она не кричала на Диму, просто сказала, что вырастила чудовище. Он даже не оправдывался, не извинился перед девочкой и ее семьей, лишь нахально смотрел на нас всех. Тогда и стало понятно, что он абсолютно испорчен.
— Ты уверен, что он ее изнасиловал?
— Да. Он мог это сделать, я знаю своего брата. Мой отец как-то договорился, и на Диму не написали заявления, он даже не поблагодарил, собрал вещи и уехал учиться в лицей в другой город. Почти ни с кем из нас он не общался, это так изводило маму! Через пять лет умер мой отец, он оставил всем детям по пять тысяч долларов, свой небольшой бизнес — мне. Только я тогда еще был несовершеннолетним, и им управляла моя мама. Распоряжаться деньгами мы могли только с двадцати одного года по завещанию. Мне было двадцать, когда Кристина познакомилась со своим первым мужем, у него были какие-то долги, и им угрожали. Она никогда бы не попросила у Димы, если бы не была доведена до отчаянья. Поехала к нему, просила хоть тысячу долларов, у них тогда вообще не было денег. Дима не дал, этого Кристина и не может ему простить до сих пор. Половину своих денег он потратил на ерунду, половину вложил в маленькое дело, потом появилась эта идея с магазином. У нас дела были не очень тогда, Кристине было семнадцать, и она забеременела, бизнес отца приносил убытки, я сделал пару невыгодных вложений из-за неопытности. Дима уже получал прибыль и даже тогда не то, чтобы не помог, даже не поинтересовался, как мы живем. Понимаешь, Мира, ему всегда было плевать на семью, он эгоист.