Братья
Шрифт:
"Тоже мне, визирь!
– иронично хмыкнул Муслим и смахнул текущий со лба пот.
– Пешка - вот кто я. Дешёвка! ДиванА (идиот)! Как кур в ощип. Я - то полагал... а тут разборки высокого уровня, кто кого подсидит. Политика! И зачем я влез в политику? Ненароком влез. Мне обещали деньги и влияние. Мог бы и догадаться - больших денег без политики не бывает. Деньги - влияние - власть - политика. Замкнутый круг. Племяш этот, гнида. Лучше б он сдох! " - озаботившись собственной выживаемостью, Муслим Алиханович некоторое время продолжал поносить своего ближайшего родственника. Ни большие деньги, ни власть Мухаммедову в ближайшие годы уже не светили, тут бы остаться при своих, но для этого ещё
Муслим расстегнул пиджак, нажал на селекторе кнопку вызова секретарши, собравшись с силами, как можно нейтральнее спросил:
– Посетитель ушёл?
– Да, сразу же, - ответила секретарша совершеннейшую правду, умолчав только о том, что, уходя, Маслов ловко положил ей на стол свою визитку, точнее прямоугольник с написанным печатными буквами одиннадцатизначным телефонным номером.
– Хорошо, - буркнул Мухаммедов и, подумав, добавил: - На сегодня ты свободна. Завтра к восьми.
– Ой, спасибочки, Муслим Алиханович!
– обрадовано отозвалась секретарша.
– Так я пойду?
– на всякий случай уточнила она, вертя пальчиками лежащую на столе прямоугольную картонку.
– Ступай, ступай...
– отозвался Мухаммедов, войдя в роль добродушного барина.
Секретарша ушла, а отпустивший её Муслим встал из кресла, подошёл к стене, открыл дверцу встроенного бара, достал из него бутылку коньяка, сдернул пробку и, не обременяя себя бокалом, приложился к темному горлышку. Он не пил, он впервые за последние годы жаждал напиться в зюзю. По сердцу растекалась тоска - меньше всего на свете он желал влезть в чужие подковёрные игры.
Выпитое придало смелости. Муслим Алиханович рубанул ладонью по столу, запустил в угол опустевшую бутылку:
– Пешка?!
– взревел он.
– На ноль помножить меня решили? Ну, уж выкуси!
– он сложил из пальцев дулю и показал таращившемуся из зеркала двойнику.
– Я вам ещё покажу, я вам ещё устрою!
– Муслим зашагал по комнате, нервно размахивая руками и брызжа во все стороны слюной.
– Посланец... тля, я ещё и не таких закапывал! Мне бы только до этой флэшки первым добраться, я вам такое устрою!
– бормотал он, принимая твёрдое решение начать собственную игру. Ведь всем известно: играть в собственную игру проще - ты сам устанавливаешь правила.
Выйдя от Мухаммедова, Маслов достал из кармана новенький телефон и вставил в него "левую" симку, он был абсолютно уверен: вскоре ему позвонят. На сегодня дела ещё не закончились - требовалось оставить послание.
Глава 8
Валентина Валентиновича знали немногие. А уж те, кто знали... Большинство из них стремилось поскорее забыть о его существовании. Официально он никакой должности не занимал, бизнесом не интересовался, тем не менее, некоторые высокопоставленные чины готовы были встать во фрунт при одном только упоминании его имени. Господин Маслов - человек "для особых поручений", отправляясь куда-либо, всегда имел при себе бумаги, облекавшие его необходимыми полномочиями. И те, кто пользовался услугами Валентина Валентиновича, знали: всё будет сделано в наилучшем виде.
Мухаммедов проснулся рано, несмотря на головную боль, встал, умылся, в общем, привёл себя в порядок и даже слегка позавтракал. К слову сказать, завтракать Муслим Алиханович привык плотно. Запечённая с черносливом курица приятно дополняла сдобренный бараньим жиром рис. Затем крепкий чай и сдобные булочки. Две кисточки винограда и большое порезанное дольками зелёное яблоко служили десертом. Меню на неделю он всегда составлял сам. Не обращая внимания на условности, вписывал в него то, что хотел увидеть на своем столе. Сегодня кушалось плохо, но, против обыкновения, он ,тем не менее, поблагодарил приготовившую снедь кухарку, оделся и в сопровождении охраны выехал в офис. Муслим не спешил, даже стояние в пробке не испортило его настроя - принятое вчера решение принуждало к действию, будило давно забытое чувство победного боя. И хотя до победы было ещё очень и очень далеко, он всем нутром ощущал её приближение. Ничто не могло помешать ему на его движении к цели.
Вопреки ожиданиям, секретарши на месте не оказалось. Муслим, взглянув на часы, хмыкнул - Нина слегка опаздывала. Не придав этому особого значения, Мухаммедов прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и с неприкрытым удовольствием оглядел помещение - последствий вчерашнего погрома не наблюдалось.
"Может, повысить уборщику зарплату?" - на мгновение мелькнула неожиданная мысль, которая уже в следующую секунду не могла рассматриваться иначе как нелепая шутка. И точно, с чего бы? Хозяин кабинета вгляделся в картину и с сожалением вынужден был констатировать - на фоне пламенеющего заката явственно проглядывалось более бледное расплывающееся по краям пятно.
Первое желание выбросить или выставить требующий реставрации подлинник на продажу, неожиданно сменилось другим, более сладостным - цвет заката как нельзя кстати подходил цвету человеческой крови. Для реставрации Муслим решил использовать именно её, и чья это будет кровь, он уже знал - простить полученное оскорбление - значило потерять лицо. И что из того, что произошедшего никто не видел? Разве это так важно?
Из сладостных раздумий о предстоящей мести его вывели трели городского телефона. Отвечать на него надлежало секретарше, но той всё не было. А телефон продолжал взывать к себе трескотнёй вызова.
– И где эту чертовку носит?
– с раздражением подумал Муслим, поднимая, казалось бы, уже раскалившуюся от звуков трубку.
В РОВДе позвонили утром. Приглушённый голос сообщил о совершённом преступлении и назвал адрес. Оперативная бригада выехала тотчас. На то, чтобы понять: вызов не является ложным, много времени не потребовалось. Дверь в указанную квартиру оказалась открытой, в коридоре валялась сорванная с вешалок одежда, на кухне и в ванной всё перевернуто так, словно что-то искали, в комнате то же самое. Посреди зала поваленный стул с привязанным к нему телом. Жертву пытали. Во рту кляп, ногти на ногах и руках сорваны, левый глаз вырван, на груди отчетливый отпечаток раскаленного утюга, выключенный утюг аккуратно поставлен рядом. Проткнувший сердце кухонный нож смотрится как акт милосердия. Чистой воды девяностые. И главное, из соседей никто ничего не видел.
– Муслим Алиханович, Вас майор Витюшин беспокоит, - раздалось в трубке, и Мухаммедов с удивлением узнал голос знакомого (прикормленного) следователя.
– Здравствуй, здравствуй дорогой!
– вроде бы обрадовано поприветствовал он майора, но сам уже напрягся в ожидании неприятностей. Без особой необходимости Витюшин звонить бы не стал.
– Какие-то трудности?
– Хм, - замялся следователь.
– Муслим Алиханович, мне, право, неловко, но не могли бы Вы подъехать по адресу, - и майор быстро назвал место проживания так и не появившейся на работе секретарши. В душу Муслима закралось предчувствие самого недоброго.