Братья
Шрифт:
– Матюшкина!
– всплеснула руками тётка.
– А я сразу так и подумала! Как там Семён Петрович поживает? Пьёт всё поди?
– тетка с притворной горестью вздохнула.
– Нет, бросил, - машинально ляпнула Алина, вспомнив вечно синюшного предполагаемого свёкра, и чтобы соскочить со скользкой темы обсуждения собственных "родственников", спросила: - Мне бы письмо бросить, вот только куда? Ящика - то я не вижу.
– Да мне и давай, я тут и почтальон, и заведующая, два в одном флаконе, - тетка перехватила конверт и, скользнув по нему взглядом, ловко сунула стоявшую на столе коробку.
– Фамилия какая-то странная, - как бы для себя пробормотала она.
– Какая странная?
–
– Другая, - хитро прищурилась тетка, возможно, заподозрив подмену.
– Ах, это, - вроде бы небрежно отмахнулась Алина, а в груди всё аж захолонулось.
– Так я замужем была. Развелась, а фамилию менять не стала.
– Разведёнка..
– сочувственно закивала тетка, вмиг забыв обо всех своих подозрениях.
– А у вас тут, я гляжу, тоже ремонт сто лет не делали?
– Алина обвела взглядом обшарпанные стены сельской почты.
– Теперь уж и не к чему.
– Это пошто так?
– спросила девушка, невольным образом прейдя на псевдо деревенский говор.
– А вот так. Через недельку пришла б, а у нас, как в той песне, "дверь крест на крест заколочены, надпись - все ушли на фронт", - продекламировала почтальонка.
– У нас эта... как её? Рексту... ресту... кторизация, - несколько раз попробовав произнести незнакомая слово, тетка махнула рукой.
– Тьфу ты, прости господи, и не выговоришь!
– она сокрушенно покачала головой.
– Сокращают нас, одним словом. Не перспективные мы. И деревня наша не перспективная. А с чего ей быть перспективной? В девяностые люди разъезжаться начали. А как детский сад и школу закрыли, так, считай, село и похоронили. Кто из молодых тут останется? Им ещё детей растить. Разве что забулдыга какой век будет вековать. А старики скоро все на кладбище переедут.
– А вы как?
– напустив сочувствия в голос, поинтересовалась Алина.
– А что я? Мне только до пенсии дотянуть. Годок остался. А потом и у меня срок "доживания" начнётся, - тетка горько усмехнулась.
– Всё, дочка, жизнь прошла!
– Так Вы же ещё не старая. Вам ещё жить и жить!
– Да разве это жизнь?
– взгляд тетки устремился в окно, за которым виднелось полуразвалившееся здание бывшего Дома культуры.
– Глухомань беспросветная! Асфальт вот доломают, и до больницы не доберешься! У нас чернозём, ни одна машина не пройдёт!
– Может ещё что-то измениться...
– не слишком уверенно предположила Алина, на что тётка лишь безнадёжно махнула рукой.
– Ничего не будет. Вымрет деревня. Ей - Богу, вымрет. А без села и России не быть!
– Это вы, тёть, хватили!
– возразила такому предположению девушка. А почтальонка улыбнулась совсем так, как улыбаются несмышлёнышам, ещё раз вздохнула и произнесла со всем смирением:
– Блажен, кто верует.
– До свидания!
– сердито буркнула Алина и направилась к выходу.
– Мы только до пятницы!
– донеслось ей вслед последние напоминание.
"Так Вам и надо!" - подумала непонятно с чего разозлившаяся на тетку девушка. Возвращаться на эту почту она больше не собиралась.
Глава 10
Сборы. Вечные сборы. Много ли солдату надо в дорогу? Совсем почти ничего, если ты юный новобранец и впервые в качестве контрактника едешь на чеченскую войну. Всё получено от родной армии, а что не получено - выдадут на месте. Даже рюкзака у тебя нет - РР (рюкзак рейдовый) получишь на складе. Так что вещами ты не обременён.
Но это если ты желторотый соплежуй, а если бывалый контрач, успевший хлебнуть лиха и ценивший в первую очередь свое собственное здоровье, а не деньги, (хотя бы только потому, что без здоровья и денег никаких не будет), то в обязательном порядке затаривался-закупался многочисленными полезными вещичками. Так что к началу командировки рюкзак такого контрактника наполнялся неподъёмной тяжестью.
Не являлся исключением и Алексей - сидя на табуретке и разложив на расстеленной на полу плащ-палатке личное имущество, он с задумчивым видом рассуждал над тем, что и в каком порядке следует складывать. Имущества было много - под самую завязку, но, откровенно говоря, процесс укладывания лежавших на полу вещей в рюкзак особых проблем не составлял. Вот только занятий сегодня не было, до обеда далеко и требовалось хоть как-то убить время. И потому, вытряхнув шмотки, Кислицын - старший глазел на рассыпавшуюся кучу и ничего не делал. Наконец бесплодное, но задумчивое сидение дало свои результаты, и Алексей с решительным видом принялся собирать разбросанное в рюкзак. На то, чтобы сложить всё как следует, ушло изрядно времени и терпения. Несмотря на значительный объем рюкзака, последние остававшиеся на плащ-палатке вещи пришлось уталкивать чуть ли не коленом. А что, так много? Да ничего. Просто Алексей как опытный контрактник знал: лишнего имущества не бывает, особенно зимой.
Андрей же, в противоположность своему брату был с серединки на половинку, ни то - ни сё. Вроде и повидал побольше других, а всё не избавился от привычки во всём надеяться на Родину. "Родина выдаст", - отнекивался он от настойчивых предложений купить хоть что-то облегчающее жизнь разведчика (и частенько эту саму жизнь спасающее). Впрочем, изредка он всё же позволял себя подобные траты - так у него появился хороший рюкзак, толстый пятиточечник, большая кружка из нержавеющей стали и сделанная из такого же материала глубокая чашка. Ещё у него имелась алюминиевая ложка, благополучно прихваченная из солдатской столовой, газовая горелка и многофункциональный нож, в виде исключения оставленные из числа добытых трофеев. Остальное найденное на базах чеховское имущество, как-то: "Гортековская" одежда, обувь и прочая, прочая, Андрей продавал с немалой для себя выгодой. В общем, "лишних" вещей у него не было, и сборы своего рюкзака он закончил давным-давно, и теперь бесцельно бродил по парку, влекомый одному ему известной целью.
– Слушай, - устав видимо искать эту цель самостоятельно, Кислицын- младший окликнул так же бесцельно шатавшегося по парку прапорщика Сушкова - начальника склада ГСМ (горюче-смазочных материалов), - ты не подскажешь, - они были почти ровесники и на правах ветерана Кислицын общался с ним запросто, - здесь нигде сидушки от грузовика не валяется?
– Поролоновой?
– уточнил Сушков.
– Ну, такая мягкая, толстая.
– Андрей развёл руками, изображая нечто воздушное.
– Ну, я и говорю - поролоновой. Да видел где-то.
– Где?
– тут же встрепенулся Кислицын.
– Да, по-моему, на свалке, - прапорщик махнул рукой в глубину леса.
– А она всё ещё там? Не утащили? Точно не утащили?
– Да кому она, нахрен, нужна? Валяется. Если не сожгли. А тебе-то она зачем?
– Надо, - отмахнулся от расспросов Андрей. Он не собирался пока посвящать посторонних в свои далеко идущие планы. И не поблагодарив прапорщика, поспешил в указанном направлении.
Сидушка от грузовика на свалке действительно обнаружилась и, как говорится, в самом лучшем виде. Лежала так себе в сторонке и "не парилась", а вокруг валялись многочисленные окурки.