Браво, Аракс!
Шрифт:
Как только телеоператор перешагнул через барьер, Наташа со злобным клохтаньем, от которого стынет в жилах кровь, внезапно выскочила из своего укрытия, схватила лапой оператора за рукав пиджака, подтащила ближе к себе, вцепилась зубами в руку.
В клетке поднялась невероятная суматоха, все львы соскочили с мест, поспешили Наташе на подмогу. Началась драка. Еле-еле удалось навести порядок в клетке, освободить телеоператора, к счастью не очень пострадавшего. Зато дорогая ручная камера отлетела в сторону, разбилась.
Этот случай послужил основой для нового комического эпизода, который теперь исполняется
Бугримова изобрела такую сцену. Во время представления появляется в главном проходе очень серьёзный корреспондент с фотоаппаратом в руках. Предъявив билетёрам своё удостоверение, он начинает снимать работу дрессировщицы. Иногда он забывается и подходит к клетке чересчур близко. Тогда старший билетёр требует, чтобы фотокорреспондент отошёл подальше от барьера. Это требование возмущает фотографа, он отмахивается, снова предъявляет свою красную книжечку. (Роль этого долговязого фотографа отлично исполняет артист Стуар Бирюков.)
Наташа, теперь уже по роли, замечает фотографа и, спрыгнув со своего места, прячется за тумбой Спартака, точь-в-точь как и было когда-то в цирке «Барлей».
Ничего не замечая, наглый корреспондент перешагивает через барьер и втискивает объектив своего аппарата в ячейку сетки. Злобно зарычав, львица выскакивает из укрытия и вырастает перед фотографом, замахнувшись своей лапищей…
Фотограф роняет аппарат на пол, перелетев в страхе через барьер, падает, поднимается и без оглядки удирает. Старший билетёр устремляется за ним следом, безуспешно пытаясь вручить оброненный аппарат…
Так неожиданно сама жизнь помогла разработать весёлый театрализованный эпизод.
В Бологом мы даже не остановились, пролетели мимо. «Москвич» шёл отлично. Ровно гудел мотор, исправно работали «дворники». Вардо вёл машину уверенно, то включал, то выключал фары, перемигиваясь с редкими встречными машинами, мчавшимися по шоссе.
Внимательно мы слушали рассказ Бугримовой.
– За тридцать лет работы в клетке у меня выработались какие-то особые качества: быстрота ориентировки и мгновенные реакции. Вроде рефлексов, как и у моих зверей… Не успеешь упасть в клетке, как уже вскакиваешь: знаешь, что разорвут… Работаешь с одним зверем, а спиной чувствуешь всех остальных… Тоже инстинкты… Смешно… Говоришь со Спартаком, не видишь остальных, а всё время чувствуешь спиной, окрикиваешь: «Радж, сидеть! Наташка, не балуйся! Куда, Гриф?..» И каждый день новости, неожиданности… Всё время надо как-то приспосабливаться, быть готовой ко всему… И после любого происшествия в клетке следует обязательно найти причину… Да и не только после происшествия, а вообще, всегда. Нельзя без анализа. Помню, в Баку… Опять с тем же Араксом. Перед самой работой он вдруг ни с того ни с сего волнуется, шарахается из стороны в сторону, когда его к тоннелю подвозят. В чём дело? Ничего не понимаю… Наблюдаю за ним день, два, прихожу раньше. И что же ты думаешь? В чём причина? Ну подумай, Саша, подумай!
– Не знаю, Ирина Николаевна…
– Зеркало! Зеркало за кулисами у выхода висело, можешь себе представить? И он, только он один изо всех львов, как увидит своё отражение в зеркале — волнуется, в ярость приходит. То ли думает — чужой какой-то лев, то ли ему своя причёска не нравится… Пришлось занавешивать зеркало. Дурачок…
Она закурила.
– Или в Ташкенте случай. Там была лестница у гардеробных. Я жила в общежитии. Рано утром слышу рёв Аракса. Дикий рёв. Вылетаю из комнаты пулей. Аракс невменяем. Через час успокоился… Опять загадка. Ведь вроде всё в порядке. На другой день, в этот же самый час, — та же картина. Прибегаю — Аракс бесится. Всё вокруг спокойно, не нахожу причины. На третий день встала рано-рано, ещё темно было, притаилась и вижу: уборщица с ведром идёт лестницу мыть. И только тряпкой о ступеньку плюхнула, как Аракс начал с ума сходить. Тряпки испугался, орёт истошным голосом!
– Почему испугался тряпки? — заинтересовался Вардо.
– Никогда раньше тряпки не видел, разволновался, за чудище принял. Ну совсем как дитя малое… Пришлось нам лестницу загораживать фанерным щитом. А не сделай мы этого, мог бы у Аракса приключиться разрыв сердца. Запросто… Был подобный случай с одним моим львом…
Сигарета погасла. Бугримова помолчала, глядя на работающие «дворники», затем щёлкнула зажигалкой, прикурила.
– Или в публике даму в шубе с воротником увидит, начинает злиться, будто бешеный… А у них ведь инстинкт стадности. Один начнёт — все остальные следом, вся группа беснуется, рычит… Поди-ка, управься с ними. Ведь понимать их каждого надо — вот что самое главное… А попробуй пойми…
До Ленинграда мы добрались без происшествий.
Дождь кончился, но асфальт перед цирком ещё не просох.
На его глянцевой, чёрной поверхности отражались разноцветные огоньки бегущей рекламы:
СЕГОДНЯ
И
ЕЖЕДНЕВНО!
НАРОДНАЯ АРТИСТКА СССР
ИРИНА БУГРИМОВА!
СЕГОДНЯ
И
ЕЖЕДНЕВНО!
СЕГОДНЯ И ЕЖЕДНЕВНО…
В Ленинграде за месяц мы отрепетировали новую программу с клоунской группой.
Перед отъездом в Москву в проходной цирка мне вручили письмо.
– Это для Ирины Николаевны. Вы идёте в гостиницу? Передайте ей, пожалуйста…
Бугримова вскрыла конверт.
Из него на стол выпали тетрадный листок в косую линейку, сплошь испещрённый каракулями, и фотография, аккуратно завёрнутая в белую бумагу.
С серого, расплывчатого отпечатка на нас сквозь прутья решётки глядел Аракс.
– Это от девочки из зверинца, — тут же догадалась Ирина Николаевна.
И точно. На обратной стороне фотографии рукой Оксаны было написано:
ДОРОГАЯ ТЁТЕНЬКА БУГРИМОВА!
Вот этот лев, которого вы видели в зверинце.
Простите, что фото неясное. Это снимала я, Оксана, аппаратом «Смена».
А вот что было в письме:
ДОРОГАЯ ТЁТЕНЬКА БУГРИМОВА!
Обязательно приезжайте к нам. Это очень важно. Мы сейчас стоим в Кривом Роге. Приезжайте обязательно! С Араксом после Вашего отъезда что-то случилось. Раньше он был спокойным и ленивым, всё лежал в углу. А как Вы уехали, до сих пор волнуется, забыть Вас не может. То бегает по клетке, а то часами сидит грустный и смотрит сквозь решётку вдаль, будто кого-то ждёт…
Привет телетайпу!
Оксана.
Жду ответа, как соловей лета!