Браво-Два-Ноль
Шрифт:
Первым шел Быстроногий. Следом за ним шел я, потом Боб, Марк и Динджер. Мы двигались по пересохшему руслу, но я все время ориентировался по компасу, проверяя, что оно ведет нас в более или менее правильном направлении. Остальные ребята прикрывали сектора наблюдения. Холод по-прежнему стоял жуткий, но поскольку мы двигались боевым дозором, наши головы были заняты другими мыслями.
Почва снова сменилась на глинистые сланцы. Это создало дополнительную головную боль, так как шаги наши теперь звучали громко, но в кои-то веки завывающий ветер был нам на руку. Небо прояснилось, на западе появилась луна в три четверти, плюс для ориентирования на местности, но минус для скрытности. Тучи унесло, но стало еще холоднее.
Характер местности
Расстояние между разведчиками определяется условиями освещения. В идеале оно должно быть как можно большим, чтобы, если неожиданно попасть под неприятельский огонь, не все были бы скошены одной очередью. Однако на самом деле нужно искать компромисс между этим соображением, а также тем, что необходимо видеть впередиидущего человека. Мы двигались на расстоянии метра четыре друг от друга.
Мы не говорили. Вся связь поддерживалась сигналами рук, а также повторением движений головного разведчика. Если тот останавливается, идущий следом тоже останавливается, и это волной распространяется по всей цепочке. Если головной разведчик опускается на колено, все остальные также опускаются на колено. Каждое действие выполняется очень медленно и очень осторожно, ибо быстрое движение может вызвать шум.
Быстроногий внезапно застыл на месте.
Все остальные тоже тотчас же остановились. Мы прикрывали свои сектора наблюдения, пытаясь увидеть то, что увидел Быстроногий. Справа от нас был оазис — в темноте можно было рассмотреть верхушки деревьев. Ни света, ни движения. Слева от нас, меньше чем в ста метрах, начиналась возвышенность. На вершине показались силуэты двух человек. У обоих в руках были «длинные» — оружие с длинным стволом.
Быстроногий начал очень медленно опускаться на колено, на дно русла. На нашей стороне был ветер, дующий в нашу сторону, а также то, что двое незнакомцев издавали много шума. Однако из того, что мы увидели только двоих, вовсе не следовало, что рядом не скрываются еще двести. Определенно ничего нельзя было сказать. Медленно и осторожно мы укрылись в пересохшем русле.
Могут ли это быть двое потерявшихся членов нашей группы? Ветер приносил обрывки разговора; я напряг слух, пытаясь разобрать знакомый голос или какие-то слова. Однако Винс, Стэн или Крис ни за что на свете не допустили бы, чтобы их силуэты вырисовывались на фоне звездного неба, и уж тем более они не стали бы разгуливать, разговаривая вслух, ведь так? Я не находил себе места от отчаяния. Мне очень хотелось верить, что это наши товарищи и мы сможем каким-нибудь образом с ними соединиться.
Неизвестные остановились и огляделись вокруг. Хотелось надеяться, что у них нет приборов ночного видения. В противном случае нам оставалось только полагаться на то, что они не заметят нас на таком удалении. Вдруг у меня мелькнула бредовая мысль: у Криса есть ОНВ, если мы сейчас покажем себя, он сможет нас увидеть. Нет, на самом деле я не собирался этого делать. Даже в очки ночного видения Крис увидит только силуэты; он не сможет нас узнать. На самом деле шансы на воссоединение были крохотные.
Неизвестные по-прежнему находились слишком далеко, чтобы можно было их опознать. Они снова тронулись в путь, и мы проследили взглядом, как эти двое спустились с возвышенности и направились нам наперерез. Мы опустились на землю, очень медленно, очень осторожно. Даже если кто-либо из ребят, шедших в хвосте, и не заметил два силуэта на фоне неба, он все равно понял, что надвигается какая-то драма. Предупреждать его о случившемся голосом было бы крайне неразумно, так как в этом случае мы могли бы выдать себя движением и речью.
Казалось,
Мы не могли рисковать тем, что один из неизвестных закричит, предупреждая другого. Надо будет одновременно расправиться с обоими, как только они окажутся достаточно близко. В кино нападающий зажимает жертве рот, после чего одним изящным движением вонзает нож ей в сердце или перерезает горло, и обмякшее тело падает на землю. К несчастью, в реальной жизни все происходит не совсем так. Вероятность одним изящным ударом попасть в сердце ничтожно мала, так что лучше даже не пробовать. Твой противник может быть одет в шинель, у него на груди могут висеть подсумки. Ты изящно вонзаешь ему нож в сердце, а он просто оборачивается и просит, чтобы ты так больше не делал. Если в тебе всего пять футов десять дюймов роста, а твой противник при шести футах пяти дюймах роста весит семнадцать стоунов, [11] ты окажешься в глубокой заднице. Даже если перерезать человеку сонную артерию, он еще целую минуту будет истошно кричать и вопить. На самом деле нужно схватить противника за голову, откинуть ее назад, как это делается с овцами, и резать шею до тех пор, пока не будет полностью перерезано дыхательное горло, а голова не очутится у тебя в руках. Только так он больше не сделает ни одного вдоха и не будет иметь возможности крикнуть.
11
Стоу н — английская мера веса, приблизительно равная 6,35 кг.
Быстроногий и Боб были готовы. Остальные тоже примут участие в расправе, зажимая жертвам рты, чтобы те не закричали. Нам надо будет очень быстро выскочить из канавы, наброситься на двоих неизвестных, убедиться, что это не наши товарищи, и сделать дело. Конечно, в идеале было бы установить, с кем мы имеем дело, заранее, до того как нас увидят, однако в нашем случае все должно было произойти одновременно. Если это наши товарищи, существовала вероятность, что они примут нас, внезапно напавших на них, за иракцев, и в этом случае не исключена мерзкая ситуация «синее на синем». Подобное случилось на Фолклендах, когда разведотряд нашего полка, случайно наткнувшись на группу морских десантников, вступил с ней в бой.
Неизвестные были уже метрах в двадцати от нас. Прижимаясь к берегу пересохшей реки, я поднял взгляд. По моим прикидкам, еще десять-пятнадцать шагов, и произойдет взрыв движения впереди и позади меня, ну а потом — или счастливое воссоединение с нашими ребятами, или еще два трупа, новые жертвы войны.
Я затаил дыхание. От мыслей о ледяной стуже и о том, что нас могут обнаружить, не осталось и следа. Мое сознание на все сто процентов было сконцентрировано на том, что должно было сейчас произойти. А эта несчастная парочка даже не догадывалась, что им вот-вот перережут горло.