Бразилия вчера и сегодня

Коваль Борис Иосифович

Последней яркой вспышкой республиканского вооруженного движения явилась революция 1848–1849 гг. в провинции Пернамбуку, получившая название «революция Прайера» (прайа — пляж). Это было наиболее радикальное выступление в 30—40-х годах прошлого столетия. «Революция Прайера» как бы подвела итог первой волне народного республиканского движения, воплотив в себе лучшие черты первого поколения борцов против монархии и рабства.

Программа ноябрьского восстания «Прайора» 1848 г. требовала введения всеобщего избирательного права, свободы печати, обеспечения населения работой, раздела крупных латифундий. Вопрос о ликвидации рабства, однако, не выдвигался, что предопределило пассивность широких масс негров-рабов. Основную массу солдат революционной армии (более 2 тыс. человек) составляло трудовое население городов.

Во главе движения стояли республиканцы мелкобуржуазного происхождения (купцы, хозяева мелких мастерских, прогрессивная интеллигенция). По словам современника, в «революции Прайора» участвовали «низшие и угнетенные слои населения, которые были лишены социальных благ и угнетались тираническими законами, ограничивающими их права»^{24}.

Вооруженное республиканское восстание вспыхнуло в городах Олинда, Игарасу и др., где была свергнута монархическая власть. В начале 1849 г. войска «Прайера» двинулись к городу Ресифи, столице провинции Пернамбуку, но потерпели поражение.

Первая волна республиканских революций окончилась поражением. В стране наступил длительный период политического затишья. Поражение восстаний 30—40-х годов имело как объективные, так и субъективные предпосылки. В те годы рабство еще не изжило себя экономически, а монархия как форма правления наиболее соответствовала интересам господствующего класса рабовладельцев-плантаторов. Республиканские восстания, возглавляемые нарождающейся буржуазией, охватили широкие слои городских низов, но негры-рабы лишь в отдельных случаях активно включались в революционную борьбу. Социальные противоречия между отдельными участниками восстания подрывали единство. Буржуазно-умеренные круги опасались радикализма пи. зов, были склонны к компромиссу с имперской властью. Нередко под флагом республиканизма скрывались узкосепаратистские интересы местных плантаторов и купцов. Центральная власть весьма умело спекулировала в этих условиях призывами к умиротворению ради сохранения целостности государства.

В буржуазной литературе давно сложилось мнение о том, что монархия в Бразилии сыграла прогрессивную роль, ибо позволила сохранить единство страны и подавить сепаратизм. В известной мере это действительно так. Однако империя, сохранив государственную целостность, которой никто и не угрожал бы, будь государство устроено по республиканскому типу, не ликвидировала сепаратизм, а скорее, наоборот, усилила региональное соперничество отдельных олигархических групп. Фактически до сих пор регионализм играет огромную роль в политической жизни страны, оказывая немалое влияние на центральную власть. Таким образом, было бы грубой ошибкой оправдывать существование монархии ссылками на сепаратизм.

Восстания 30—40-х годов имели четко выраженное антимонархическое содержание. Вооруженную борьбу за республику и демократизацию общественной жизни вели широкие народные массы — рабочие, ремесленники, мелкие торговцы, чиновники, прогрессивная интеллигенция, солдаты, крестьяне, рабы. У руководства движением стояли, как правило, мелкобуржуазные элементы. Не сепаратизм, а республиканизм — вот что определяет характер и историческое значение народных восстаний 30—40-х годов.

Стихийные антимонархические выступления закончились поражением, но их роль в дальнейшем развитии страны была очень значительной. Центральная власть оказалась вынужденной более внимательно учитывать требования складывающейся национальной буржуазии^{25}. Постепенно наметился глубокий кризис рабства, что привело в 70—80-х годах к соединению республиканского движения с борьбой за уничтожение рабства. Наступил новый этап буржуазно-демократического революционного процесса.

Отмена рабства

и провозглашение республики

Проблема рабства в течение 388 лет (1500–1888 гг.) являлась центральной для Бразилии. Европейские колонизаторы ввезли в страну более 5 млн. рабов-негров из Африки^{26}. Накануне завоевания независимости невольники составляли почти половину бразильского населения. Они трудились на плантациях, в рудниках, в строительстве. К середине XIX в. число невольников составляло 2,5 млн. человек, что равнялось примерно трети населения. До официального запрещения ввоза рабов в Бразилию (1850 г.) и даже в течение ряда лет после этого принудительный труд играл главную роль в производстве основных тропических товаров, Кофе, хлопок, сахар, какао, эрба-мате (парагвайский чай), табак составляли в течение всего XIX в. основу бразильского экспорта.

В XIX в. в стране началось формирование рынка паемного труда. После завоевания независимости наемный труд стал постепенно применяться все шире, однако в течение долгих лет свободные рабочие трудились бок о бок с рабами, причем последние передко численно преобладали. Экономическое положение рабочих почти не отличалось от условий жизни невольников. И те, и другие влачили нищенское, полуголодное существование. Тем не менее затраты на содержание раба были приблизительно втрое меньше заработка рабочего, хотя разница в их производительности при господстве ручного труда была крайне незначительной.

Запрещение работорговли открыло период глубокого кризиса рабовладельческой системы. К этому времени рабство было уже уничтожено в большинстве стран Америки. Только в Бразилии и на Кубе вплоть до 80-х годов по-прежнему сохранялся позорный институт рабства. Правда, во второй половине XIX в. число рабов в Бразилии начало сокращаться: в 1823 г. — 36,5 %, в 1850 г. — 30 %, в 1872 г. — 15 %, в 1887 г. — 5 % населения страны.

На первый взгляд, может показаться, что поскольку свободное население было в большинстве, постольку в Бразилии уже имелись все необходимые условия для победы капитализма. Но это не так. Дело в том, что под свободным населением здесь имеются в виду лишь люди, не являющиеся рабами, по это вовсе не исключало, что значительное их число могло находиться и действительно находилось в иных (полуфеодальных) формах зависимости. Крупное плантационное производство базировалось на принудительном труде, по было всегда окружено множеством мелких хозяйств полусвободных-полузависимых производителей, арендующих землю у плантатора на условиях отработок, испольщины и т. д. Эта армия деревенской бедноты в 80-х годах достигла 7 млн. человек, почти в 10 раз превысив число невольников. На смену рабству приходил свободный наемный труд. В политической жизни это выразилось в развитии массового аболиционистского движения.

На новом этапе это движение вылилось главным образом в форму сначала стихийной, затем организованной оппозиции монархии. Трудящиеся массы — рабы, свободные ремесленники, наемные рабочие — были в то время абсолютно неорганизованными, их действия носили стихийный характер. Лишь незначительная часть городских рабочих, в основном иммигранты из Европы, стала создавать в 60—70-х годах свои профсоюзы, кассы взаимопомощи. Именно эти группы трудящихся действовали особенно радикально, подталкивая буржуазно-республиканскую оппозицию вперед.

В условиях, когда интересы нарождающейся буржуазии объективно совпадали с задачами социально-экономического прогресса Бразилии, с интересами всех борцов против рабства и монархии, еще не было почвы для возникновения самостоятельного рабочего движения. Объективная основа для этого созрела позднее, после гибели рабства. Однако уже в середине XIX столетия, т. е. задолго до отмены рабства, произошли первые открытые выступления рабочих. При этом характерно, что зарождающийся бразильский пролетариат, защищая свои экономические интересы, весьма активно включился в борьбу за освобождение рабов. Так. когда типографские рабочие Рио-де-Жанейро в 1853 г. узнали о том, что среди ста с лишним членов их общества экономической взаимопомощи есть рабы, они тут же создали специальную комиссию, поручив ей обеспечить их освобождение^{27}.

Примерно в эти же годы портовые грузчики в городе Форталеза организовали «одну из первых стачек против перевозки рабов». В городах Сантос, Кампинас, Рио-де-Жанейро рабочие организовали серию митингов и собраний в поддержку аболиционистского и республиканского движения^{28}. Рабочий класс находился на начальном этапе своего развития и не мог сыграть определяющей роли в борьбе за уничтожение рабства, по тем не менее принял в ней самое активное участие. Созданная в 1873 г. так называемая Рабочая лига, как и ряд других обществ, выдвигала также и требование освобождения рабов. Не имея своих политических организаций, рабочие участвовали в борьбе против рабства и абсолютизма под руководством буржуазных аболиционистских и республиканских обществ. Железнодорожники, например, сыграли большую роль в перевозке беглых рабов из районов кофейных плантаций на север. В провинции Сеара это умело делали рыбаки-жангадейро.