Бредущий в «лабиринте». Книга 1. Перевёртыш
Шрифт:
Когда само разбирательство началось, класс загудел как разбуженный улей. Плохим было решение «старших товарищей», отдать на откуп комсомольцам класса все «представление». Тимоха Горностаев, стараясь перекричать других, выпалил вопрос:
–А, пусть секретарь поименно назовет всех, с кем Шпика целовался!
Услышали предложение. Проняло. Любопытство шкалило всех. Класс затих.
Галка Евченко встала от такой прямолинейности в ступор. Привыкла, что «наш паровоз, который вперед лети», то есть обсуждение вопроса, набирал обороты медленно и все по загодя заготовленной «бумажке», а тут такое!.. Каретников поднявшись из-за парты, проследовал к доске, встал рядом с «потухшим»,
–А, пусть подследственный сам назовет всех поименно.
Затравленный взгляд был ему ответом. Прорезался голос секретаря. Галка чуть ли не завизжала:
–Каретников, ну какой подследственный? Какой подследственный? Шпика провинившийся комсомолец!
–Перед кем провинившийся?
–Перед всем комсомолом!
–Минуточку! Галочка, напомни, чем он там провинился?
–Своим аморальным поведением…
–Так значит помощь товарищам это у нас аморально?
–Как?
–Да, все просто. Это Шпика молчит, никого подставлять не хочет, а нам с Самариным терять нечего. Мы и рассказать обо всем можем. Так, Игорь?
Игорь Самарин дебилом никогда не был. Был по жизни обычным «тормозом». Вот и сейчас, пока в себя от сказанного приходил, пока соображал, что к чему, Михаил перешел в атаку. Он построил картину на основании подмеченных в течении не одного дня, фактов и ситуаций, сторонним наблюдателем каковых был.
–Значит так, объясняю. Линка и Светка! То есть Мазур и Иванова…
Обе девушки сидели за одной партой, с лицами цвета кумачового полотна.
–…на сборе металлолома чуть не надорвались, тащили болванку. Тяжесть адская! Поверьте! Сергей им помог ее дотащить. Вот они его и отблагодарили. Одна в левую щеку поцеловала. Другая в правую. Это был дружеский поцелуй. Правда же, Игорек? Мы с тобой лично это видели. Скажи!
Самарин с тормоза снялся. Сам по себе он парень мелкий, метр с кепкой. Было дело, когда-то Каретников вступился за него перед мальчишками из соседнего класса. С тех пор Игорек готов был для него на многое.
–Мишка чистую правду сказал. Я видел!
–Вот!
Михаил толкнул Шпику в спину.
–Ты чего молчишь? Так было?
Проглотив комок воздуха в пересохшем горле, Шпика выдавил слово:
–Т-так.
–По первому эпизоду, информацию прошу занести в протокол собрания. Дальше поехали!..
Своими примерами, ситуациями и умозаключениями, Каретников свел дело к тому, что неизвестный никому доброжелатель своим оговором попытался подвести доброго комсомольца Шпику, в лучшем случае под выговор с занесением. Кроме голословного заявления никакой конкретики начальство «вниз не слило». «А раз вы к нам с пустым брёхом, то и мы к вам, голым задом», как говорится!
Одноклассники с одобрением кивали головами.
Кириленко, член школьного комитета комсомола, подошел в класс только к «шапочному разбору», дернулся с голой грудью на амбразуру, но поделать ничего не смог, класс объединился вокруг Каретникова и готов был стоять «на смерть». Вот тогда «член» и «сдулся»…
Ребята понемногу покидали класс посмеиваясь, подкалывая шуточками виновника события. Торопились домой, вспомнив о неотложных делах, уроках, секциях и прочем. Настроение ни у кого не было испорчено. Шпика подошёл к Михаилу. Как-то по особенному отводя взгляд, тихо произнес:
–Спасибо!
Каретников кивнул. Отвернувшись, глазами нашел Самарина. Позвал:
–Игорек! Красава!
Поднял вверх большой палец. В ответ получил широкую улыбку на лице приятеля.
–Что-то ты долго сегодня? – посетовал дед.
–Комсомольское собрание было.
–В
–Сегодня уже нет. Так. Во дворе разомнусь и за уроки сяду. Кое-что подтянуть нужно.
Пообедав, уселся за учебники. Осенний день короток, не заметил, когда на улице стемнело. Дверь в его комнату закрывалась, не сразу обратил внимание на словесную перепалку под боком. Ага, значит родоки с работы вернулись, опять мать батю из-за чего-то «строит». Что за женщина? Характером вся в деда. Ей бы только покомандовать! На работе не накомандовалась. Пора выручать отца, пока пополам не распилила.
Войдя в зал, тут же напоролся на «разнос» от матери.
–Чтоб с сегодняшнего дня в темное время суток из дому ни ногой! Понял?
Вопросительно глянул на сидевшего в кресле отца.
–Не понял!
–Нина, не пори горячку. Объясни ему толком. – Спокойно сказал отец.
–Толком? Да, он наверное уже знает.
–Ничего я не знаю. Вы о чем?
Оказывается батя с матерью вовсе и не ругались. Это неуемная мама, на повышенных тонах выражала негодование работой милиции. В городе два убийства, а менты не чешутся, урку разыскать не в состоянии. Дошло! Вспомнил! В городе появился маньяк и орудовать он будет в течении семи лет. Пока что, два случая убийств случилось. Но это в городе. Скольких этот гад за пределами города замочил, одному Богу ведомо.
–Хорошо. Дома сидеть буду. – Покладисто пообещал Михаил.
От греха подальше ретировался в свою комнату. Усевшись на кровать, призадумался, вспоминая занятие по курсу из «бурсы». Тогда ознакомительно им дали информацию о маньяках, промышлявших в стране. Для военной разведки дело не существенное, но ознакомиться с ним они были обязаны. Мало ли, с чем в повседневной жизни столкнуться придется. «Головастик» – психолог в белом халате, войдя в класс их учебной группы, долго распинался, два часа «лил воду в решето». Если отбросить ненужную шелуху, то в остатке выходило следующее.
Понятие серийного убийцы появилось впервые в зарубежной криминалистике. Такой преступник совершает периодически убийства, перерывы между которыми в психиатрии называют «эмоциональным охлаждением». Маньяк испытывает некую зависимость, подобную наркотической или алкогольной. Он живет от убийства до убийства. Совершая преступление, нелюдь получает моральное и физическое удовлетворение, которых никак иначе он достигнуть не в силах. Затем он на некоторое время забывает о своих страшных потаенных фантазиях и ведет абсолютно нормальное открытое существование. Но позже приходит чувство опустошенности и требуется новая жертва. Преступник испытывает ощущения, подобные наркотической ломке. Избавить его от таких мук может лишь очередное убийство. Интервал между преступлениями имеет особенность уменьшаться с годами, а жестокость по отношению к жертвам – расти. Условно маньяков разделили на две категории. В первой – преступники изощренные, с высоким уровнем интеллекта, имеют как минимум одно высшее образование. Желание самоутвердиться приводит к тому, что в обычной жизни они делают карьеру, создают семьи. А в другом мире, скрытом от родственников и знакомых, реализуют свои жуткие потаенные желания. Ко второй категории, можно отнести более примитивных личностей. Убивающих ради убийства. Но эти упыри совершают свои действия более хладнокровно. Обладая невысоким уровнем интеллекта и скудным душевным миром, они не мучаются и не страдают от совершенных ими деяний. Раздвоение личности – это не о них. Убийства совершают не столько ради удовлетворения противоестественных желаний, сколько потому, что в силу нравственной неполноценности не считают эти действия такими уж страшными.