Бредущий в «лабиринте». Книга 2. Чистильщик
Шрифт:
–Здравствуйте!
Ну, прямо сил нет, какой культурный человек.
–Здравствуй.
–Ты все слышал?
–Да. Но, спешу вас обоих расстроить. Мы с Лосем посовещались, могу точно сказать, эта тройка ублюдков, не из наших.
–Инженер, возьми этот вопрос под свой контроль. Подними всех людей, пусть по всему городу жалом поводят, но без кипеша. Понял?
–Будет сделано.
–К десяти вечера жду результат. – Повернулся к деду, спросил. – Она точно жива?
–Жива.
–Тогда ближе к ночи жду у себя.
–Спасибо.
–Пока
Домой идти просто не хотелось. Время тянулось медленно, казалось, оно по капелькам выжимает из организма саму жизнь. Старость не радость. Сумеют ли урки принести своему пахану благую весть? «Бедовал» на лавочке в центральном парке, не подозревая, что именно на ней всего лишь два дня назад сидела Ольга.
Стемнело. Когда город расцветился светом фонарей, по знакомому маршруту добрался до жилища вора. Впустили без вопросов. Захар принял его в той же самой комнате.
–Ну, что?
–Присаживайся. Разговор будет.
Интересное начало! Не смогли ничего узнать, что ли? Нет. Лицо задумчивое и даже сочувственное…
–Узнал. Константин Платонович, хочу несколько поубавить твой пыл. Хотя тебе решать. Знаю, почему ко мне пришел, а не в органы обратился. Она ведь тебе не совсем родня…
–И, что?
–Да, для меня в общем-то ничего. Я в этом городе, так сказать, «третья сила». Инженер за глаза ночным городничим кличет.
–К чему ты это все говоришь?
Вор шумно выдохнул, будто решаясь на поступок, находящийся за барьером жизни и смерти.
–Ладно. Понимаешь, речь пойдет о милиции. Кое кого она бережет, кое-кого стережет. С некоторых пор подмяла под себя учреждения, где можно спекуляцией заниматься, «левый» товар толкать. Не думал, почему именно в наш город картежники и отъявленные каталы съезжаются? Потому что городская администрация, партийная верхушка города и области с этого гешефт свой имеют, а милиция их прикрывает. Ей тоже кусок пирога отваливают. Даже мои «шестерки» полуофициально с ними «вась-вась», а я на это глаза прикрываю. А что делать, коли в этом месте масть так легла? И черный рынок драгоценностей, камешков и рыжъя, не где ни будь в Одессе, а почему-то в Алмазном процветает. Заметь, иной раз в голове не укладывается, это все в Советском Союзе происходит. Хотя о чем тут говорить, когда первые секретари давно удельными князьками себя ощущают. Копни любого, посадить будет за что, а если еще и осудить по справедливости, то и срок впаяют не малый.
–Да, к чему ты это все говоришь? О том, что партийную верхушку ржа истончила, я и без тебя знаю, но жить-то нужно!
–Вот! К этому и веду. Мои людишки кое-что разузнали и адресок надыбали. На нем свою невестку не найдешь, потому, как Филин адресок-то.
–Это…
–Да. Фильчиков Игорь Богданович. Взял я под крыло одного убогого, в свое время «красную» зону топтавшего. Так вот он по своим заморочкам выяснил, что мильтон сей два дня, как в отпуске ошивается, а по словам соседки, выехал на курорт.
–Семья?
–Вдовый он. Детей нет. Ноги в этой смердящей истории растут из ментуры. Кто заказчик, неизвестно. Не скажу даже, кто прикрывает. Не знаю. А вот исполнили заказ, точно мильтоны.
–Точно?
–Точнее не бывает. Филя и «слепой», работают в «органах». Если ты говоришь, что мужика ослепили, он с этим что-то должен делать. Поставь себя на его место. Вот! Раз нигде не проявился, значит красноперый. Грамотное исполнение заказа, тоже о многом может поведать.
К сидевшему деду подвинул листок бумаги по столешнице.
–Адрес. Все, что смогли.
Спросил у гостя, в раздумье уставившегося в короткий текст писульки.
–Родню подтянешь?
Константин Платонович оторвался от «малявы», посмотрел в глаза «должника», ответил:
–Нет. Сам управлюсь.
–Я так и думал. – Кликнул, куда-то за спину гостю. – Инженер!
У вошедшего в комнату помощника спросил:
–Он здесь?
–Ждет.
–Давай сюда его.
В комнату вошел очередной персонаж. Дед рассмотрел его при свете светильника абажура. Среднего роста, не пузан и не жердистый, лицо «обезображено» интеллектом, не запущено щетиной, на голове стриженный ежик волос. Блатоты в поведении не ощущалось вовсе. Взгляд прямой, но не добрый, вернее сказать, безразличный. Так смотрят на живность работники бойни, годами отношение вырабатывается и человек теряет контроль. И зачем его позвали?
–Это приезжий, то есть сам по себе – пояснил пахан, при этом вел себя, будто лошадь на торгах выставил. – Кликуха у него, Солдат. Свое давно отбоялся, под «вышаком» ходит. В городе его никто не знает, а это хорошо. Согласился помочь.
–Захар…
–Не беспокойся, за все заплачено. Мы с тобой в расчете. Когда на дело собрался?
–Ну, этой ночью точно не пойду…
–Правильно, Солдат сам за хазой понаблюдает, это по его профилю. Он, как ты догадался из бывших военных. А там, решишь.
Дед поднялся на ноги, шагнул к будущему подельнику,..
У знахаря взгляд наметан, натуру человеческую сразу распознать может. В момент раскусил внутреннее содержание незнакомого человека. Это молодняк Великую войну только по фильмам знает, а он на ней два раза отметиться сподобился. Вот именно много таких, как этот Солдат, прошедших через огонь, пепел, смерть, но выживших, возвращалось к родным хатам.
…протянул руку.
–Хочу на твою правую ладонь взглянуть.
Захар кивнул, на вопрос глазами. Разрешил:
–Можешь. Он знахарь.
Странно! Судя по ладони, этот парень должен быть уже мертв. Точно, воевал не в кабинетах. И не «полировал» плац сапогами. Крови не боялся, переступив эту черту два года назад. Солдат, значит. А ведь помощник не помешает. Согласился.
–В расчете…
Вдвоем с Солдатом вышли, что называется в ночь. Переночует подельник у Каретниковых, а рано утром… По темноте шли к остановке.
Конец ознакомительного фрагмента.