Бремя империи
Шрифт:
– Рассказывай. Кто у тебя появился?
– Никого… – начала Юлия, и тут ее голова дернулась от хлесткой пощечины, коньяк плеснулся на диван…
Сноу считал себя экспертом по женщинам и с каждой вел себя по-разному. С кем-то он был нежен и ласков, с кем-то, как в данном случае, – груб и жесток. Каждой нужно было свое – и Сноу давал им это…
– Врешь, сука! Ты думаешь, я не знаю? Мы следим за тобой круглые сутки! Как зовут этого офицера?
На самом деле Сноу лгал. Следить за каждым осведомителем, что он делает, у британской резидентуры не было ни сил, ни возможностей. Более того – город был наводнен агентурой полиции, жандармерии, контрразведчиками, за сеттльментом постоянно
– Александр. Князь Александр Воронцов, – тихо сказала она, потирая горевшую щеку.
– Александр. Надо же… Да еще и князь. Делаешь успехи. Кто он, что делает в Бейруте?
– Не знаю. Говорит, что служит на «Александре Колчаке», но часто бывает в городе.
Сноу задумался. Постоянное присутствие на траверзе Бейрута специального десантного корабля, на котором, по данным британской разведки, базировались русские боевые пловцы и отряды морской пехоты, нервировало. Это было еще более непонятно перед акцией, которую задумали британцы, – и вполне могло означать, что русским известен замысел и они готовятся к упреждающему удару. Заполучить в такой момент агента на «Александре Колчаке» дорогого стоило…
– Он точно служит на «Колчаке»?
– Не знаю… Но у него на парадном мундире значки парашютиста и аквалангиста…
Сноу, несмотря на всю его выдержку, вздрогнул. Разведподразделение флота, диверсанты-подводники…
– Еще что? Где ты с ним познакомилась? Только врать не вздумай!
– В тот самый день… Когда дирижабль взорвали. Он скрывался от полиции, бежал – я его спасла от полиции. У него был пистолет…
Сноу вскочил на ноги, нервно прошел к бару, плеснул в стакан водки – этот напиток он любил больше виски и джина. Ситуация оказалась намного более серьезной, чем он думал. С набережной катастрофу дирижабля должен был заснять мальчишка, входивший в исламское подполье, но что-то произошло, и пленки они не получили. Они так и не поняли, что произошло – мальчишка погиб, пленка пропала, по данным полиции, была перестрелка, но мальчишка погиб под колесами грузовика. Никого из стрелявших задержать не удалось. Они склонялись к мысли, что все, что произошло, было какой-то случайностью, что кто-то позарился на дорогую видеокамеру. Но теперь оказалось, что в деле участвовали русские спецназовцы, а это все меняло.
Сегодня у Сноу был трудный день, просто ужасный. Если убийство Джималя еще можно было – при наличии изрядного воображения – отнести к заурядной уголовщине, то убийство Бакра подняло на ноги всю резидентуру. Убийство снайперским выстрелом с расстояния более километра – на такой выстрел были способны очень немногие. Не помогла многочисленная и хорошо продуманная система охраны, часть охранников не смогла ничего сделать, часть полегла на дороге. Резидент требовал уже к завтрашнему дню представить соображения насчет того, что делать дальше. А их не было. До последнего момента…
– Где это было?
– У консульства САСШ.
Точно!!!
– Он что-нибудь говорил про это?
– Нет, только шутил. И все. Он вообще не любит говорить о серьезных вещах…
– Еще что?
– Вчера ночью мы шли по улице. На нас напали трое грабителей – он расправился со всеми троими за несколько секунд. И он постоянно носит оружие…
– Еще бы… – Сноу в возбуждении замахнул стакан залпом. – Думаю, он справился бы и с десятерыми. И оружие… это тоже многое объясняет. Короче, так. Не смей терять его – а я должен подумать. Потеряешь – будет плохо. На виселицу ты уже заработала, милая моя… А теперь пошли. У меня мало времени…
Оставив пустой стакан в баре,
Из дома на Аль-Рашидин, девятнадцать, Сноу вышел через три часа. Привычно проверившись, он нырнул в узкий темный переулок и направился к машине, которую оставил за два квартала отсюда. А в неприметном фургоне, стоящем на другой стороне улицы, некий человек, сидевший в кузове, проверил качество аудиозаписи и передал по связи, что объект «Олень» направляется к своей машине. Сноу думал, что все его визиты к дамам внимания русской контрразведки не привлекут, но он ошибался. Смертельно ошибался…
Бейрут, район Тайонех
Мадафа
18 июня 1992 года
Ислам как религия довольно сильно отличается от православия и от христианства вообще. Если христианство предполагает общение с Богом посредством слуг божьих – церковных служителей, то в исламе каждый общается с Аллахом сам по себе. Оно и понятно – согласно нормам шариата намаз нужно делать пять раз в день, а пять раз в день в мечеть не сходишь. В исламе нет и такого понятия, как исповедь.
Также у ислама и христианства принципиально разное отношение к государству. Если христианство не отрицает государство, не призывает к борьбе с ним в случае, если государство и его руководители соблюдают основные христианские заповеди, то ислам не признает государство как таковое. В исламе единственной легитимной формой объединения верующих является умма – мусульманская община. Во главе мусульманской общины стоят духовные лидеры – муллы, шейхи, аятоллы, а правоверные должны сверять свою жизнь по нормам Корана и шариата – толкования Корана и сборника высказываний Пророка Мохаммеда, не вошедших в сам Коран.
Поэтому в мечети во время намаза на первый взгляд правоверные не обращали друг на друга особого внимания. Мулла привычно и распевно читал Коран, правоверные в едином порыве склонялись ниц, касаясь лбом ковра; у самых богобоязненных на лбу была забиба – мозоль, возникающая от постоянного касания лбом ковра. Но это было только на первый взгляд…
Как только Али вошел в мечеть, он сразу почувствовал, как несколько внимательных взглядов скрестились на нем. Никто не задал ему ни единого вопроса, это было бы бестактно и неправильно – отвлекать правоверного от намаза, но он увидел, как его знакомцы по мадафе, увидев, где он расположился на намаз, расположились слева, справа и позади него, взяв в своего рода «клещи». Но вида того, что он все понял, Али не показал – он просто встал на колени и начал творить намаз…
Как только намаз закончился, Али в числе первых пошел на выход, но во дворике мечети его уже ждали…
– Приветствую тебя, брат… – белозубо улыбнулся Салик, которого Али определил как старшего в той тройке, которая «работала» его. – Да пребудет с тобой благословение Аллаха!
– И тебе да поможет Аллах в твоих делах и всем твоим близким и друзьям тоже… – отозвался Али.
– Что с тобой, брат? – Салик, казалось, только что увидел ссадину на лбу Али. – С тобой что-то случилось?
– Ничего серьезного, – отрезал Али, всем своим видом давая понять, что не намерен дальше говорить на эту тему.
Салик не стал настаивать…
– Ты присоединишься к нам сегодня в мадафе?
Офицер взглянул на часы:
– Присоединюсь, но не надолго…
Мадафа при этой мечети была, как и сама мечеть, небольшой, там могло поместиться всего человек двадцать, но довольно богато обставленной. На полу и на стенах висели дорогие иранские ковры, в воздухе витал аромат благовоний. Вместо музыки здесь крутили запись с соревнования чтецов Корана, проводимого ежегодно в Мекке…