Бремя империи
Шрифт:
– Мне нужен письменный приказ за подписью министра, иначе отдать материалы я не имею права, – твердо сказал Бухгалтер, – да и полномочий ваших, сударь, я не знаю…
– Полномочий… – Иван Иванович вынул из внутреннего кармана пиджака трубку спецсвязи, похожую на мобильный телефон, но с толстой антенной длиной сантиметров пятнадцать, быстро набрал петербургский номер. – Если вы хотите убедиться в моих полномочиях… Господин Цакая… Это Кузнецов. Бейрутский департамент контрразведки не выдает некоторые материалы, сомневается в моих полномочиях. Начальник департамента сидит передо мной… Хорошо…
С той же самой улыбкой Кузнецов протянул трубку спецсвязи Лавриновичу, лицо которого за время этого недолгого разговора стало белым как мел…
Любые
Сания Монтари, неизвестно откуда взявшая деньги на аренду первого этажа целиком в одном из новых зданий на набережной Корниш, на закупку самой современной техники и наем самых искусных мастеров стрижки и маникюра, была, как и многие в этом мире, вовсе не тем, кем казалась. С шестнадцати лет она принадлежала к исламскому террористическому подполью, умело скрывая лютую ненависть к русским, публично повесившим ее двоюродного брата за покушение на губернатора. Сания была влюблена в него, он был первой ее любовью в жизни – и она не колебалась, когда ей предложили жестоко отомстить русским.
Хуже того, она была такфиром. Первоначально так называлось обвинение в неверии – тягчайший грех для мусульманина. Затем так стали называть сами себя мусульмане самого ортодоксального толка, дошедшие до того, что обвиняли всех мусульман, не согласных с их воззрениями, в вероотступничестве и считавшие их врагами, подлежащими уничтожению. Но потом появилось и третье значение слова «такфир», самое страшное.
Так стали называть себя самые непримиримые и опасные террористы. В отличие от салафистов, они сознательно нарушали все мусульманские заповеди – не совершали намаз, употребляли спиртное, женщины не носили чадру и носили мини-юбки. В своей фанатичной вере в Аллаха они дошли до того, что отринули все основные признаки веры – но в то же время были готовы в любой момент умереть за нее. Умереть – и унести с собой на тот свет как можно больше русских, да и правоверных, которые, по их мнению, являлись вероотступниками. Они не останавливались ни перед чем…
Вот и Сания Монтари – завсегдатай модных клубов и дискотек, менявшая любовников как перчатки, на самом деле была такфиром – таким же, как и женщина, взорвавшаяся в дирижабле. Она была готова участвовать в любом кровопролитии, в самом страшном, но ей сказали, что ее время еще не пришло. Вместо того чтобы направить ее с поясом шахида в людное место, ей дали денег, приказали открыть модный салон для богатых, обучили, как вытягивать информацию, как вести разговор, как запоминать самое нужное и важное. Полученную информацию она должна была передавать кяфиру – он тоже боролся против русских и работал корреспондентом «Лондон таймс».
Бейрут, британское консульство
19 июня 1992 года
С самого утра у консульства было… суетно. Не так, как обычно. В шесть часов утра, когда город только просыпался, в здании включили мощные генераторы помех. На постоянной основе они не работали – потому что счета за электроэнергию разорили бы британскую казну, а жители близлежащих домов устроили бы перед консульством акцию протеста.
Участники совещания собрались в «пузыре» – так называлась специальная комната в подвале консульства, на оснащение которой было потрачено больше десяти тысяч фунтов стерлингов. «Пузырь», или «стеклянный пузырь», – так эту комнату называли, потому что помимо обычных стен существовала и вторая оболочка, стеклянная, сделанная из стекла повышенной прочности, не пропускающего никакие радиоволны…
Стен в комнате было четыре. Первой была стена из бетона, дальше была проложена экранирующая оболочка из свинца, дальше – снова бетон. Последней, четвертой, стеной было стекло. В помещение вели три двери – две стальные, подобные тем, какие устраивают на кораблях, со штурвалом и четырехточечным запорным механизмом, и третья – сделанная из того же стекла…
Вся мебель в комнате – стол и стулья – были тоже сделаны из прочного стекла, для того чтобы любое подслушивающее устройство можно было бы легко обнаружить визуально. Вентиляции в помещении не было, чистый воздух нагнетался искусственно.
Перед тем как зайти в помещение, все участники – а их было восемь человек – разбрелись по кабинетам консульства. Там они разделись догола и надели одинаковые, только что выданные им костюмы, похожие на спортивные. Русская спецслужба отличалась большой изобретательностью, не так давно был случай, когда один джентльмен из британского министерства обороны пошил себе новый костюм, причем пошил его в Лондоне в известном ателье на Сэвилл-роуд – а через полгода в костюме обнаружили встроенное подслушивающее устройство. Все пуговицы костюма представляли собой микрофоны, а гибкая плата памяти и устройство передачи были вшиты в воротничок. Теперь перед любым совещанием такого уровня секретности его участники обязательно переодевались…
Переодевшись, участники совещания, ведомые резидентом, гуськом прошли в подвал, зашли в помещение и закрыли за собой все двери.
– Подведем итоги… – Резидент СИС на Восточных территориях, невысокий худощавый человек с птичьим лицом, сэр Тимоти Карвер, пошел с места в карьер. – Происходят вещи, которые бы я назвал опасными и совершенно неожиданными для нас. Если убийство Джималя еще можно было бы объяснить случайностью, бандитским нападением либо действиями русских экстремистов, то убийство Бакра, нашего основного спонсора, не может быть ничем иным, кроме как действиями враждебных нам сил. До начала операции «Шторм» остается не так много времени, а кто-то одного за другим выбивает ее ключевых фигурантов. И возникает вопрос, джентльмены, а является ли суть операции «Шторм» для русских тайной или заграничный отдел уже в курсе наших планов? Может быть, завтра русские арестуют всех? Или – убьют?
– Я пока не вижу оснований для столь… серьезных выводов, сэр… – начал Арнольд Бисби, аналитик из Тэвистокского института, прикомандированный к резидентуре на время проведения операции. – Да, с доски убрали две ключевые фигуры. Это серьезно – но это не смертельно. Я бы, например, убрал другие фигуры, если бы хотел сорвать проведение операции. Мулла, в конце концов, был одним из тех, кто отвечал за кадровую работу – но есть и другие. Бакр – да, он вложил немало денег, но найдутся и другие инвесторы. Основная силовая структура операции не повреждена, нет никаких свидетельств того, что русские взяли ее под наблюдение. Да и вообще – если бы я получил информацию про «Шторм» – на месте русских я бы действовал куда активнее…