Бремя империи

Афанасьев Александр

Михаил почесал жиденькую козлиную бородку, уставился на плоский экран лэптопа, который принес с собой…

— Наблюдается какая-то странная активность… Пока я не могу сказать, относится ли она к рассматриваемой теме, но она наблюдается, и это факт…

Коллежский асессор Круглов, несмотря на свой несерьезный вид, делал много полезного. Вместе с аналитиками он составлял компьютерные программы, позволяющие по мелким, самим по себе ничего не говорящим деталям делать очень серьезные выводы…

— К чему относится эта активность? — поинтересовался Цакая.

— К британцам. Например — в прошлом году персонал британского посольства подал девяносто одну заявку в наш МИД на то, чтобы отправить семью на летний отдых

в курортные зоны, расположенные на территории Российской империи. Из них отозвали впоследствии три, остальные поехали. Вы знаете, что в МИДе заведен порядок, согласно которому дипломаты и члены их семей, желающие отправиться в путешествие по России, должны сообщить об этом МИДу для обеспечения безопасности поездки. Кроме того, МИД выделил британскому посольству квоту, сорок семейных путевок в собственные дома отдыха в Константинополе, Крыму, Одессе — и все сорок выкупили и использовали. В этом году подано шестьдесят заявок, из них на сегодняшний день есть отказ на пятьдесят шесть. Причины самые разные — но отказываются все. Или — нами анализируется интенсивность снабжения дипломатических представительств грузами и их номенклатура. Многие посольства, в том числе британское, снабжаются из-за рубежа, опасаясь, что мы подсунем им подслушивающее устройство, которое они не смогут отследить. Так вот. По британскому посольству в последнее время выросло потребление бритвенных станков и пены для бритья — и в то же время резко упало потребление женской косметики и… простите, предметов женской гигиены. Можно сделать вывод, что в британском посольстве стало слишком много мужчин и слишком мало женщин. Данные МИДа это подтверждают — в последнее время прошла целая волна смены сотрудников, причем только младшего и среднего звена, технического персонала. Есть и другие признаки неестественной активности, распечатку я могу представить через час.

Цакая кивнул…

— А североамериканцы?

— То же самое — но в значительно меньших объемах, чем у британцев, раза в три меньших.

— Интересно… — задумчиво проговорил Карадзе. — Получается, британцы готовятся к войне…

— Не к войне, — поправил Ковалев, — иначе бы они начали срочную эвакуацию, под любым предлогом. Это было бы заметно. Но семьи они отправляют.

— Остается один вопрос, — старческим скрипучим голосом проговорил Гирман, и все повернулись к нему: — Как они выведут людей на улицы? Почему люди должны поверить их лозунгам и пойти за ними? Если у них есть столько верных им людей, готовых поддержать мятеж, почему мы не знаем об этом? Даже про десять процентов активистов мы бы знали — среди этих десяти процентов обязательно был бы наш агент и не один. В любой среде, включая и мусульманскую. В конце концов, и мы не лаптем щи хлебаем, простите…

Моисей Аронович гулко закашлялся, отхлебнул воды из стакана. Все молчали, ожидая, пока патриарх сыска продолжит…

— Вот и делаю я вывод, други мои, что на данный момент никакого заговора в широких массах не существует. Да, внедрены на свои места организаторы — но не более. Те, кто будет выходить на площади, бить городовых, участвовать в массовых бесчинствах, до сих пор не знают, что они будут делать именно это. Не знают и не хотят этого делать — сейчас. Должно произойти нечто такое, что подвигнет этих людей выйти на баррикады. Нечто настолько страшное — что дома не сможет остаться ни один правоверный мусульманин. Вот так вот…

Некоторое время все молчали, пытаясь осознать услышанное. И каждый — каждый! — независимо друг от друга пришел к выводу, что старый и мудрый еврей, начальник следственного департамента МВД, тайный советник Моисей Аронович Гирман, прав в своих размышлениях…

— Господа! — подвел итог Цакая. — Высказанную господином Гирманом гипотезу принимаем за рабочую версию и начинаем ее отрабатывать. Господин Круглов, с вас — распечатка наиболее важных событий, которые

должны произойти в следующие три недели. Особое внимание — на все, что связано с исламом. Это будет провокация — террористический акт, какого еще не было. Вполне возможно — с применением оружия массового поражения. Господин Ковалев поможет вам профессиональным советом, выделит лучших специалистов…

Ковалев молча кивнул.

— Срок?

— Краткий список без анализа — сегодня, двадцать ноль-ноль, с анализом — завтра, двенадцать ноль-ноль…

Когда речь шла о работе — от разболтанности коллежского асессора Круглова не оставалось и следа…

— Подходит. Далее. После составления списка с вас, господин Ковалев, — меры противодействия террористической угрозе. Придется прикрыть одновременно десяток или даже два объектов, но мы должны это сделать, причем так, чтобы и мышь не проскочила.

— Сделаем, — солидно кивнул Ковалев, хотя, как это сделать, он пока не представлял. Ну и что — за ним целый полицейский департамент…

— Далее. С тебя, Гиви, — грузинам позволялось обращаться друг к другу по имени, в этом не было ничего такого, — усиление контрразведывательного прикрытия британского посольства и посольства САСШ. И всех консульств тоже. Только не переборщи! Не дай им понять, что мы что-то знаем. И придумай легенду. Возьми какого-нибудь второстепенного осведомителя и начни его разрабатывать со скандалом, с шумом. Прессингуй их, генацвале, прессингуй! Только не дай понять, за что именно. Слушай, давай так сделаем. Завтра я тебе строгий выговор объявлю приказом за провалы в контрразведывательном прикрытии посольств. Вот ты и начнешь — огнем дышать. А, каково!!

Впервые за все время Цакая позволил себе проявить хоть какие-то эмоции.

— Спасибо, Каха Несторович… — подчеркнуто сухо ответил Карадзе.

— А, брось. Не обижайся, дорогой… Мы тебе в приказе по министерству за Новый год благодарность объявим. Тебе и всему твоему управлению. И премию дадим — по окладу. Не обижайся! На этом — все, господа, сбор — завтра, в это же время…

Гости начали покидать кабинет. Все, кроме одного. Моисей Аронович, старый и мудрый еврей, остался — так было заведено еще много лет назад. Из всех людей в министерстве Каха Несторович Цакая считал себя вторым по уму, хитрости и коварству. Первое место он оставлял за Гирманом…

— Что думаешь, Моисей Аронович? — дружески прищурился Цакая, снова надевая на нос очки.

— Думаю, что и ты и я будем последними поцами, если не используем выпадающий нам шанс. Великолепный, надо сказать, шанс…

— Какой шанс? Ты о чем?

— Вот смотри. Сейчас мы чем занимаемся? Ловим — то одного, то другого, то третьего. Ловим, потом в кутузку, потом к судье. А сейчас нам британцы такой шанс дают, какого у нас не было и не будет. Если сейчас мы передавим и дадим британцам понять, что нам все известно, они просто отложат намеченную ими операцию. Операцию-то они отложат — но вся разведсеть останется. Все те, кто работает на них, все, кто спит и видит британское владычество на Востоке, — все они останутся живыми у нас в тылу. А вот если они начнут — но мы будем знать об этом и будем готовы встретить их вовсеоружии. Тогда все гады вылезут из своих нор — и мы накроем одним ударом всех! Понимаешь — всех, до последнего. И что с ними произойдет — решать только нам, во время мятежа есть единственный суд — военно-полевой…

Цакая задумался — логика в словах Гирмана была…

— И что ты предлагаешь?

— Не перегнуть. Дать им зайти в ловушку. И только потом ударить.

— Но мы все равно должны что-то предпринять…

— Должны. Мы должны скрытно выдвинуть в район возможных боев самые свои лучшие силы. Скрытно — это значит скрытно, в полном, смысле слова скрытно. Если мы воспользуемся военным транспортом — неважно, наземным, морским или водным — британцы это быстро отследят. Но я кое-что придумал…