Бремя стагнатора
Шрифт:
– Так уж прямо и любых? Машина-то потянет?
– Ну, любых в разумных пределах, конечно. Опять же с колесами придется помучиться, если они сразу винт не изобретут. Или вообще что-нибудь свое, экзотическое – вроде гигантских рычагов с веслами. Но в любом случае на паровое судно можно взять больше людей, больше запасов, то есть отправиться в длительное путешествие через океан.
– А топить чем? Дровами? – спросил Чжао Ли. – Насколько я помню, аборигены не используют каменный уголь.
– Уголь – нет, но землетрясения частенько выдавливают нефтяные пласты ближе к поверхности. Песчаник, глинозем, известняк напитываются нефтью, и получается что-то вроде горючих сланцев. Местные зовут такую породу огневиком.
Игорь достал из кармана трансивер, пинком отвалил камень, под которым группа закопала акваланги. Посмотрел на своих «агентов»:
– Так что задали они нам задачку. Ничего, прорвемся. Выше нос, парни – мы едем домой.
Архивные документы.
«Сборник материалов III международной конференции по внесистемной планетографии. Коллекционное издание».
Планета Надежда.
Четвертая в системе Альфа Центавра А, длина экватора больше земного – около 44500 км (экваториальный радиус – 6937 км ), но по причине низкой плотности магматических пород, сила тяжести – 0,93 земной. Из-за отсутствия сколько-нибудь серьезных спутников Надежда отличается низкой сейсмоактивностью, хотя наличие в системе второй звезды – Альфа Центавра Б – в момент противостояния, когда минимальное расстояние между светилами А и Б составляет 11,4 астрономические единицы, порождает циклические периоды мощных землетрясений.
Суша занимает примерно 42% поверхности, разделена на материки: Восточный (населенный) и Западный (практически необитаемый – десяток малочисленных диких племен, находящихся на уровне неолита), и небольшое количество незначительных островков и архипелагов. Береговая линия относительно плавная, что так же, как и малое количество шельфовых островов, объясняется отсутствием спутника и – соответственно – приливной эрозии. Наклон оси небольшой – 14,7 градусов, из-за чего климат Надежды значительно спокойнее земного, в средней полосе зима –5, лето +14-19 градусов по Цельсию. Полярные шапки и зоны, а также районы вечной мерзлоты по размеру ненамного превышают земные. Сказывается большее удаление от звезды – 186 млн. км, частично компенсируемое повышенной светимостью Альфа Центавра А (1,56 солнечных).
ГЕОГРАФ
Сам Иррабан кин Лахья себя везунчиком не считал. Но жизнь редко поворачивалась к нему спиной, хотя такое и случалось.
Младший сын небогатого аристократического рода Лахья, осевшего в гильдии много поколений назад, он вряд ли мог претендовать на высокие должности или невероятные доходы. После ранней смерти отца – Келлигана кин Лахья, родовой надел перешел в ведение старшего брата. Иррабану досталась лишь небольшая рента и прямая дорога на мелкий чиновничий пост, благо в семье Лахья не считали зазорным, как в знатных корсарских родах, обучать детей грамоте. Сначала его отдали в школу переписчиков, где он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны и показал удивительные способности в копировании карт. Им даже заинтересовался младший торговый мастер кин Райнидо, посмотрел работы юного умельца, восхитился, попросил скопировать несколько древних карт и даже разрешил пользоваться свиткохранилищем Ложи.
Так у Иррабана завелись собственные деньги: капитанам кораблей свежие, проверенные карты нужны всегда, а похвала кина Райнидо – наилучшая рекомендация. Поэтому, когда по окончании школы распорядитель переписчиков предложил отправить мальчика в имперскую Академию Солмаравана и даже написал сопроводительное письмо, средства на далекую поездку удалось собрать быстро. Одной только земельной ренты, конечно, не хватило бы.
Отучившись в Солмаоне, младший сын кин Лахья на несколько лет остался в империи. Путешествовал по малоизученным северным землям, уточнил береговую линию Промерзлых морей. Написал любопытнейшее эссе о возможном существовании наносных островов недалеко от Азаратского побережья. Три лета спустя гипотеза молодого ученого блестяще подтвердилась – торговая барка попала в штиль и под влиянием течения отдрейфовала прямиком к ближнему из предсказанных островов. Всего их оказалось четыре.
В родные гильдейские пенаты Иррабан вернулся уже довольно известным географом.
А через несколько лет Солмаон снова – в который уже раз! – сцепился с Чжандоу, и новый император Гравандер II призвал под свои знамена всех, кто может носить оружие, пообещав, как обычно, золотые горы. Война никогда бы не коснулась Иррабана, он, скорее всего, и не заметил бы очередной бойни на рубежах двух империй. Но к середине осени гонец принес скорбную весть: старший брат Ингулаван погиб в приграничной стычке вместе со всем своим отрядом.
Устав от земельной круговерти, он подался в наемники, надеясь вернуться домой с приятной суммой в звонкой монете, превратиться разом из небогатого землевладельца в зажиточного. Но вместо этого императорский посланник привез окровавленный родовой штандарт. Вельможа не скупился на велеречивые похвалы: старший Лахья стяжал немалую славу, ибо отряд его бился, как подобает, не уронив чести рода.
Землей, однако, управляет не честь, а человек.
Слава Небесному Диску, Иррабану не пришлось взваливать на себя семейные дела. Его не интересовали цены на зерно, земельные выплаты и разговоры о новом урожае. Очертания стран и морей, описание неведомых земель – вот, что занимало все помыслы молодого Иррабана. Сестра Илида кин Лахья, родившаяся на три лета раньше, к тому времени уже успела выскочить замуж за такого же небогатого аристократа кина Мелукора. Ему-то молодой географ и передал права управлять родовым наделом, выторговав себе ренту на порядок выше прежней.
Человек стремится к покою – и, в конце концов, все встало на свои места. Зять, удачливый хозяин, приращивал богатство рода, а Иррабану ничто не мешало заниматься своим делом. В деньгах он, конечно, не купался, но на жизнь вполне хватало, позволяя ему спокойно рисовать свои карты, переписываться с бывшими однокашниками и друзьями в Солмаоне, предпринимать изредка небольшие картографические экспедиции, консультировать капитанов Ложи, не задумываясь особо о хлебе насущном.
А еще – двигать вперед свой тайный проект, цель всей жизни.
Иррабан кин Лахья надеялся, что как только будут собраны все возможные доказательства, как только он поставит в рукописи последнюю линию, знаменующую конец предложения, многолетний труд закончится прижизненной славой. Его имя прогремит по всем окрестным землям.
В принципе, он не ошибся. На короткое время он действительно станет чрезвычайно популярен. Огромное количество людей, включая всесильных владык Солмаона и Чжандоу, будут мечтать о встрече с ним.
Кое-кому это даже удастся.
В седьмой день третьего оборота последняя линия еще не была проведена. Но ждать оставалось совсем недолго. Две обещанные посылки из Солмаона, три страницы рукописи, последние семь цитат из древних хроник – и все. Работа будет закончена.
Однако географ давно уже понял одну простую истину: сам по себе его труд обречен пылиться в свиткохранилищах. Если идея не подтвердится, рукопись лишь изредка будут извлекать под Небесный свет для копирования по заказу будущего коллеги, что вздумал сослаться на малоизвестный труд в своем собственном исследовании.