БРЕНД. Повод для убийства
Шрифт:
– Удивительные краски… Сияют… – сказала Марина, любуясь тарелкой. – Можно я посмотрю твою?
Игорь взял тарелку, которая стояла перед ним, и подал ее Марине. Они явно не были из одного сервиза – впрочем, кажется, сервизы в стиле агитационного фарфора не выпускали. Фон тарелки был ярко-синим – глубокого сапфирового оттенка. На этом фоне располагались странные розовые цветы – может быть, это были мальвы? Они как бы сползали к краям тарелки, открывая пространство для весело рассыпавшихся букв.
– «Ум не терпит
– Поэтому буквы и разбежались кто куда! – засмеялся Игорь. – Наивно и трогательно…
– Но ты посмотри, как виртуозно написаны эти цветы… – сказала Марина. – А это сочетание красок – глубокий синий и прозрачный розовый! Надо же было подобрать именно такие оттенки, что цвета не спорят друг с другом, а создают настроение безудержной радости…
– Что есть, то есть, – откликнулся Игорь.
– Государственный фарфоровый завод, – прочитала Марина, перевернув тарелку. – Бывший императорский…
– Конечно, это не Чехонин или Данько, – заметил Игорь. – Скорее всего массовые серии… Но и у них тиражи тогда были небольшие – несколько сотен штук…
– Собираешься коллекционировать фарфор? – поинтересовалась Марина, передавая Игорю его тарелку.
– Ни в коем случае, – отозвался Игорь. – Не хочу быть рабом вещей – что бы это ни было! И тарелки эти купил под настроение… Захотелось чего-то необычного, простенького…
– Ничего себе простенькое! – засмеялась Марина. – Какие художники работали… Агитационные тексты, насколько я знаю, отбирались специальной комиссией и даже утверждались Лениным. «Кто не с нами, тот против нас», «Кто не работает, тот не ест»…
– Ну такую тарелку я бы не купил, даже даром не взял… – сказал Игорь и стал аккуратно перекладывать с большого блюда на оптимистично-яркие тарелки приготовленный им салат. – Забудь освистанных вождей, давай ужинать…
– С таких тарелок и есть-то страшно, – заметила Марина. – А вдруг поцарапаешь…
– Да ладно, – усмехнулся Игорь. – Тоже мне проблема!
Марина улыбнулась.
Блестели на розово-синей тарелке свежие листья салата, политые соусом с оливковым маслом, желтели ломтики спелой и сочной груши, благоухали мелко нарезанные, посыпанные укропом свежие огурчики, и на этом удивительном фоне тигровые креветки выглядели по-настоящему царственно.
– Много ли надо для счастья! – воскликнула Марина.
– И не говори! – засмеялся Игорь. – Вкусно поесть… Сладко поспать…
– Мы с тобой какие-то бездуховные, ты не находишь? – Марина держала на вилке бело-розовую креветку и откровенно любовалась ею.
– Особенно по вечерам, – откликнулся Игорь, – особенно после длинного рабочего дня…
– Вот именно! – сказала Марина. – На духовность ты все же претендуешь…
– Ну что ты! Я всего лишь занимаюсь модой… Суетное занятие, знаешь ли…
Разговор шел неспешный. Разговор ни о чем. Покой, лень,
Потом Марина не раз будет вспоминать этот вечер. Тогда она была счастлива – если считать, что тихие семейные радости это и есть счастье.
Глава 22
Магринов позвонил утром, едва Марина вошла в свой кабинет. Не сдерживая раздражения, он сообщил:
– Нашелся твой приятель! Жив, здоров…
– Чем же ты недоволен? – Марина пыталась как-то смягчить тон разговора, но вскоре поняла, что это ей не удастся.
– Знаешь, подруга, я, конечно, готов тебе помогать, но прости – ты хоть представляешь себе, с кем имеешь дело?
– Очень даже хорошо представляю! – отрезала Марина. – Или теперь уже и порядочные люди кажутся тебе ненадежными?
– Порядочные люди соблюдают договоренности… – неожиданно спокойно и даже как-то вяло сказал Магринов. – А твой приятель даже не удосужился сообщить, что улетает в Китай…
– Так он улетел в Китай! Ничего себе шуточки… – поразилась Марина.
– Вот именно! А мы тут объявляем его в розыск… – Магринов вздохнул. – Все это как-то несолидно… Ты так не думаешь?
– А сам-то он что говорит? – Марина еще пыталась как-то защитить Серегина, хотя, как и Магринов, чувствовала себя обманутой.
– Ссылается на какие-то обстоятельства… Но толком я так ничего и не понял… – Магринов замолчал.
После паузы добавил:
– Мы сегодня с ним встречаемся. Вечером. Хорошо, если бы и ты пришла…
– Ты так считаешь?
Марина задала вопрос только потому, что надо было что-то сказать. Она все еще пребывала в состоянии шока. Ее поразил поступок Серегина, возмутила легкость, с которой он нарушил все, о чем они договаривались, и даже не предупредил о своем отъезде. А она-то волновалась, чего только не передумала за эти дни… И все же Марина не стала говорить Магринову о своих обидах, он и так-то был нелестного мнения о ее приятеле, да, возможно, и о ней самой…
– Приду, конечно, – Марина старалась говорить бодро. – Где? Во сколько?
– Ты будешь смеяться, но он предложил встретиться в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади…
– Странно… – удивилась Марина. – Что он нашел в этой забегаловке?
– Возможно, именно то, что это – забегаловка… – ответил Магринов. – И он надеется каким-то образом остаться незамеченным, потому что его солидные друзья и влиятельные враги вряд ли питаются горячими бутербродами… Судя по всему, твой приятель – человек нестандартный и мыслит нетривиально…
– Это уж точно, – согласилась Марина. – И во сколько же встреча?