Брестская крепость
Шрифт:
Час спустя, сфотографировавшись на память с гостями на зелёном склоне земляного вала, все собрались в северо-восточной части крепости на закладку парка Героев. Там уже были приготовлены молодые деревца, выкопаны ямы, стояли автоцистерны с водой.
Было трогательно видеть, как героев крепости, сажавших деревья, обступали группы жителей Бреста, помогая им. Один держал дерево, другой помогал засыпать яму, третий бежал с ведром за водой для поливки. И каждый из участников обороны написал на маленькой бирочке, привязанной к стволу саженца, свою фамилию, имя, отчество и адрес. Это были как бы персональные деревья, сразу же взятые на учёт и отданные под наблюдение брестским пионерам. Они следят за состоянием деревьев и переписываются с героями,
Уже позже этот почин получил дальнейшее развитие. Возникла мысль превратить всю крепость в заповедный мемориальный парк, в музей героизма нашего народа. В Бресте был создан постоянный общественный совет по увековечению памяти о героической обороне крепости. На его обращение откликнулись ботанические сады и дендрарии страны. Сюда шлют отовсюду ценные редкие породы деревьев и кустов, приезжают специалисты-садоводы, идут посадки фруктовых деревьев, и эта земля, изрытая железом войны, пропитанная кровью героев, все больше одевается в густой зелёный покров.
В то праздничное воскресенье герои обороны долго бродили по крепости. Группами боевые товарищи шли на те места, где они сражались, клали там, на развалинах, цветы в память павших друзей, рассказывали о боях посетителям. Именно тогда минский фотокорреспондент Белорусского телеграфного агентства Михаил Ананьин сделал замечательную фотографию, которую можно поставить рядом со знаменитым снимком Марка Ганкина.
На развалинах, среди кусков развороченного взрывом бетона, приникнув всем телом к каменной глыбе, опустив на руку лицо, весь во власти нахлынувших воспоминаний, стоит человек. У него нет ноги, и рядом к камню прислонён костыль. Этот человек – Владимир Иванович Фурсов, который уже на костылях, без протеза, натрудившего ему ногу, пришёл сюда, на место, где он сражался, где искалечила его на всю жизнь вражья пуля. И рядом с ним, также поглощённые воспоминаниями, задумчиво смотрят на эти камни однополчане Фурсова – служащий из местечка Жабинка Яков Коломиец, прораб минской строительной организации Павел Сиваков и председатель колхоза на Брестщине Марк Пискун.
«Проклятие войне» – так назвал свой сейчас уже широко известный снимок Михаил Ананьин. Это проклятие вместе с героями крепости посылает войне и он сам, автор снимка. Он ведь тоже боец и партизан, и, так же как В. И. Фурсов, он был тяжело ранен.
Закладкой парка и посещением памятных мест крепости ещё не закончилось торжество в тот день. Позже был концерт на стадионе города, где первым номером программы хор исполнил песню о героях Брестской крепости. Вечером в новом брестском ресторане «Буг» все собрались на праздничный ужин, и день завершился гуляньем и большим фейерверком.
Как жаль, что ещё так мало у нас торжественных церемоний в память славных событий Великой Отечественной войны. А они нужны и для нас, и для будущих поколений – они возвышают душу человека, открывают его сердце навстречу светлому, героическому, мужественному, они воспитывают и учат, они формируют нового гражданина в уважении к славе предков, к великим делам народа, в любви к Родине, в стремлении безраздельно служить её благу, её миру, её высокой цели.
Я вижу в мечтах грандиозное торжество на поднятых из руин новых улицах славного города на Волге, где могучим усилием народа-богатыря был сломан хребет всей второй мировой войне, где чудище германского фашизма получило смертельную рану. Это будет всенародный и всемирный праздник с участием делегаций всех государств, сражавшихся против гитлеризма.
А какие непохожие друг на друга и удивительные торжества могли бы стать традицией в городе-герое и страдальце Ленинграде, в боевом Севастополе, в мужественной Одессе! Пусть же окажется, что Брестская крепость положила начало таким торжествам своим праздником двадцатилетия героической обороны, по-настоящему взволновавшим всех, кто на нём присутствовал.
Этот праздник в Бресте станет традицией – решено торжественно отмечать юбилей обороны крепости каждые пять лет. И когда 25 июня 1961 года герои шли по устланной цветами дороге в свой круг славы, я невольно думал о том, как будет происходить это торжество в дальнейшем.
С каждым пятилетием станет все больше редеть эта колонна героев, – что поделаешь, люди смертны. И через несколько десятков лет, быть может, только два или три старых, седых ветерана понесут своё знамя в целлофановом чехле по такой же усыпанной цветами дороге славы. А потом уже не останется никого из защитников крепости, но так же толпы народа затопят Центральный остров. Другие, молодые руки вынесут боевое знамя из музея, и оно снова поплывёт над многотысячной толпой, и опять цветочный дождь посыплется на это бессмертное знамя нашей доблести и славы, алое, как пролитая тут кровь героев.
БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ
Она действительно уже большая, семья героев Брестской крепости, – мы знаем больше 300 бывших участников обороны. И это в самом деле семья, хотя она собирается во всесоюзном масштабе только раз в пять лет. Она сформировалась там, в крепости над Бугом, её узы скреплены кровью павших, закалены в огне бешеных боев и нерасторжимо связаны тем пережитым вместе, что никогда не в силах забыть человек. Нет крепче таких уз, нет прочнее такой связи!
Члены этой большой семьи рассеяны по всему громадному пространству нашей страны, и каждый из них занят своим трудовым делом. У них разные профессии, разное образование, различные интересы и стремления. Но перед Брестской крепостью, перед памятью тех святых и страшных дней сорок первого года они все равны – и колхозник, и кандидат наук, и слесарь, и заслуженный артист, и крупный хозяйственник, и скромный сельский фельдшер. Перед ней, этой памятью, они все – рядовые солдаты Родины, защитники первых метров отеческой земли, жертвы войны и узники мрачного фашизма. Два слова «Брестская крепость» делают их одинаковыми, как одинаковы их предвоенные фотографии, выставленные в крепостном музее, на которых все они одеты в одни и те же гимнастёрки с отложными воротниками, и порой и не разглядишь, что там, на петлицах этого воротника, – «шпалы» майора, «кубики» лейтенанта, треугольники младшего командира или же это простой боец без всяких знаков различия.
Если случится им встретиться где бы то ни было – знакомы или не знакомы, – они как родные обнимутся и разговорятся. Если придётся одному проезжать через город, где живёт другой, дорогим гостем и братом будет он в доме боевого товарища. В тех местах, где живут несколько защитников крепости, они постоянно встречаются, поддерживают тесную дружескую связь. Другие регулярно переписываются, приезжают навещать побратимов.
И я за эти годы поисков героев крепости и работы над темой Брестской обороны невольно тоже стал как бы членом этой большой семьи. Я тоже навещаю их, когда приходится бывать в других городах, и они, приезжая в Москву, стараются встретиться со мной или хотя бы позвонить по телефону. Многие постоянно пишут мне, извещая обо всех своих новостях, о радостях, а порой и печалях.
Впрочем, теперь редко получишь от кого-нибудь из них печальное письмо: кончились для брестских героев дни бед и горестей, и они повсюду окружены заботой, почётом, уважением, славой. Мелкие человеческие неприятности уже не в счёт. И только смерть порой приносит беду в эту сейчас счастливую и большую семью героев Бреста.
Несколько лет назад умер в городе Камышине бывший защитник Восточного форта Иван Яковлевич Ефимов, с которым мы встречались, когда в 1957 году я приезжал в Сталинград. О смерти Ивана Яковлевича написал мне его брат. Он умирал в камышинской больнице, находясь в полном сознании, и, прощаясь с братом, сказал: