Брестский мир: Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
Шрифт:
Во всей этой критике всегда чётко просматривался один мотив: царь сместил Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича вопреки мнению «общества», то есть элитных слоёв. Этим, очевидно, и исчерпывалась «фатальность» царского решения: царь противопоставил себя фрондирующим группировкам элиты, отстранив их любимца, заигрывавшего с либеральной общественностью. Вследствие чего эти группировки почувствовали себя ущемлёнными и с удвоенной энергией повели борьбу за дискредитацию и свержение Николая II. Но в таком случае изображение царского решения как «рокового» есть не что иное, как взваливание вины с больной головы на здоровую. Ибо кто, как не само «общество», было повинно в критике государя и в подготовке почвы для революции?
Генерал Брусилов, который, при всех своих несомненных
Правда, он прямо утверждает о несоответствии Николая II должности Верховного главнокомандующего: «Было общеизвестно, что Николай II в военном деле решительно ничего не понимал и что взятое им на себя звание будет только номинальным, а за него всё должен будет решать его начальник штаба. Между тем, как бы начальник штаба ни был хорош, допустим даже — гениален, он не может по сути дела везде заменять своего начальника… Отсутствие в сущности настоящего Верховного главнокомандующего очень плохо сказалось во время боевых действий 1916 года, когда мы по вине верховного главнокомандования не достигал тех результатов, которые могли легко повести к окончанию вполне победоносной войны и к укреплению самого монарха на колебавшемся троне» [87] .
87
Брусилов А.Л. Ук. соч. С. 185–186.
Во-первых, в не столь удачных, как хотелось бы, результатах кампании 1916 г. есть немалая вина самого Брусилова, неудачно действовавшего на следующих, после тактического прорыва, этапах Луцкой операции. Во-вторых, при том стратегическом плане, который Русская армия имела на ту кампанию, вообще невозможно говорить, что она могла бы уже в том году победно закончить войну. Но это не был план Николая II — это был план союзников и русского генералитета, совместными усилиями настоявших перед царём на его принятии.
Объективный анализ позволяет утверждать, что, вопреки всем конъюнктурным домыслам и самооправданиям современников, Николай II как военный стратег стоял не ниже большинства своих генералов.
Период самых тяжёлых для России поражений пришёлся на то время, когда Верховным главнокомандующим был великий князь Николай Николаевич. Вопреки распространявшейся вокруг него либеральным обществом легенде «великого полководца», он был никчемным стратегом. В частности, великий князь был непосредственно повинен во многих неудачах Русской армии, особенно в катастрофе в Галиции в мае 1915 г.
Свои стратегические идеи Николай II впервые пытался осуществить ещё в начале 1915 г., до вступления в Верховное командование. Это было предложение провести высадку десанта на турецкое побережье в непосредственной близости от Стамбула и захватить Босфор совместно с союзниками, десантировавшимися у Дарданелл, или в одиночку. Повторно царь вернулся к идее десантной операции в конце того же года. О том, какая судьба постигла эти замыслы, мы упомянули в предыдущей главе.
Стратегический план кампании 1916 г. был навязан России союзниками и полностью поддержан начальником штаба царя, «одарённым» генералом Алексеевым. Перед его обсуждением в Шантильи, правда, Алексеев выдвинул своё предложение. Внешне оно выглядит близким к планам Николая II. Но сходство тут только кажущееся. Алексеев считал, что главный удар следует наносить силами появившегося у союзников нового Балканского фронта. Это действительно было слабое место обороны Четверного союза, что показали события конца 1918 г. Однако и у союзников пока не было возможности настолько усилить там свои войска, чтобы нанести противнику решающее поражение. Алексеев предлагал двинуть на этот фронт 16 русских корпусов.
При планировании кампании 1917 г. заместитель Алексеева генерал от кавалерии Василий Гурко и генерал-квартирмейстер штаба генерал-лейтенант А.С. Лукомский предложили наносить главный удар силами Румынского фронта с целью вывести из войны Болгарию и установить связь с Балканским фронтом союзников. Это было близко основной стратегической идее государя — искать решения войны на южных ТВД. Однако Алексеев сделал всё, чтобы похоронить этот замысел. Роль Алексеева в этих событиях довольно неприглядна. Год назад он сам высказывал идеи, сходные с планом Гурко — Лукомского. Теперь же он, опираясь на мнения полных стратегических нулей — генералов Эверта и Рузского, отверг этот план ещё на стадии обсуждения. Он представил государю собственный план, основанный на шаблонном повторении кампании 1916 г. с нанесением главного удара силами Юго-Западного фронта. Царь, не информированный об альтернативных предложениях, утвердил этот план Алексеева. Одновременно, однако, Николай II распорядился готовиться к десантной операции на Босфоре, которая должна была состояться в апреле 1917 г.
Но, даже если бы не было революции, нетрудно представить, что замысел такой операции, скорее всего, постигла бы та же участь, что и в 1915 г.
Анализ стратегических предположений Николая II показывает: царь неизменно указывал, что врага надо бить там, где он слабее всего, в его мягкое подбрюшье! Но большинство его генералов предпочитали вновь и вновь в лоб атаковать врага. Тяжёлые потери у Нарочи и на Стоходе ничему их не научили. Впрочем, учитывая зловещую предательскую роль ряда военачальников при подготовке «дворцового переворота» и во время Февральской революции, возможно, что они сознательно саботировали планы царя, способные принести России победу. Ибо не желали делить плоды этой победы с монархом или, что то же самое, не желали победы императорской России.
Как же поступил царь? Так же, как в этой ситуации, наверное, поступил бы любой на его месте. Встречая единодушное неприятие «экспертов», он ждал до тех пор, пока жизнь не покажет их неправоту. Что же она показала? В конце 1918 г. прорывы союзников на Балканском и Палестинском фронтах привели к быстрому выводу из войны Болгарии и Турции, после чего вся геостратегическая система обороны Четверного союза в считаные дни рухнула как карточный домик. Как и предвидел Николай II. Только к тому времени уже ни царя не было в живых, ни России — среди победителей…
«Русский Царь уже не был хозяином в своей стране — не был хозяином своей вооружённой силы. Дважды он повелевал овладеть Константинополем — и дважды это повеление не было исполнено Его военачальниками (Великим князем в мае и ген. Щербачёвым в ноябре 1915 г.). А когда Государь назначил в третий раз овладеть Царьградом в апреле 1917 г. — все сроки оказались безвозвратно пропущенными. Вот основной стержень русской драмы в Мировую войну» [88] .
Лейтмотив неоднократно цитируемого нами историка-монархиста Антона Керсновского неизменен: Русской армии во Вторую Отечественную войну не хватало головы! Не хватало единой командной воли помноженной на грамотную стратегию. И этому он всё время находит убедительные подтверждения. Казалось бы, это прямое обвинение в адрес Николая II. Обвинение, которое Керсновский именно в силу своих монархических убеждений не может высказать прямо. Но нет, не всё так просто. Тот же историк постоянно подчёркивает достоинства стратегических решений, предлагавшихся государем. Хвалит он его и за занятие должности Верховного. Как это всё совместить?
88
Керсновский А.А. Мировая война. С. 198.