Бригада 16. Похищение европы
Шрифт:
– Засовы!
– воскликнул Ватсон.
– Засовы - только с одной стороны. Внутренней.
– Точно-точно...
– Белов вспомнил, что сначала он обратил на это внимание, но потом как-то упустил из виду.
– Получается, со стороны зала закрыть двери невозможно; только со стороны дальней комнаты, где печь... Так?
– Именно.
– Ватсон отложил карандаш и победно подкрутил усы.
– Теперь понимаешь, почему я подумал о подводной лодке?
Когда вода прибывает, команда перебегает отсека в отсек, задраивая за собой люки. И наш
– Поближе к печке, что ли?
– рассмеялся Витек.
– Думаешь, он так дрожал за свои дрова?
Белов подвинул к себе схему. Действительно, все получалось так, как говорил Ватсон. Но почему засовы были только с внутренней стороны? Какой в этом смысл?
– Возможно, - рассуждал Белов вслух, - таким образом он хотел выгадать время, чтобы сжечь какие-то документы. Наверное, в комнате рядом с той, где печка, у него был архив, или библиотека...
– Или сейф с ассигнациями, - вставил Витек.
– Деньги тоже неплохо горят.
– Да, какая-то неприятная личность вырисовывается, - сказал Белов.
– Готов сжечь все, до последней бумажки, лишь бы никому ничего не досталось.
– Честно говоря, я бы не стал его осуждать, - признался Ватсон.
– Вспомните, что случилось с беднягой дворецким. И потом - мне кажется, дело здесь не в архиве. Точнее, не только в нем. Понимаете, в подводной лодке все продумано до мелочей. Отсеки ведут не куда-нибудь в тупик, а...
Договорить он не успел. С улицы послышался басовитый рокот двигателей. Один из рабочих вбежал в центральный зал. Он был явно чем-то напуган.
– Кто из вас Саша Белый?
– спросил он, стараясь восстановить дыхание.
Белов поднялся со стула. Это имя, как напоминание из прошлой жизни, заставило его напрячься. Он давно уже был Александром Николаевичем Беловым, законопослушным и добропорядочным гражданином, директором крупнейшего алюминиевого комбината, кандидатом в губернаторы, наконец! Саня Белый остался по другую сторону страшной черты - вместе с Филом, Космосом и Пчелой. Но сейчас он вдруг снова кому-то понадобился. Кому, хотелось бы знать?
Краем глаза Белов уловил мягкое и вместе с тем молниеносное движение: это Витек расстегнул кобуру и, вытащив пистолет, спрятал его сзади, за пояс брюк. Телохранитель выступил вперед, закрывая собой Белова.
Саша улыбнулся и положил руку ему на плечо.
– Не надо, я сам разберусь. Кто меня спрашивает?
– обратился он к рабочему.
– Князь, - шепотом ответил тот,
– А кто такой князь?
– снова спросил Белов.
– Князь тьмы?
Рабочий пожал плечами, словно хотел сказать: ну, если вы не знаете Князя... Тогда дело совсем плохо.
– Будем знакомиться, - сказал Белов и вышел на крыльцо.
За пригорком, неподалеку от поворота к особняку купца Митрофанова, стояла неприметная серая «мазда». Водителя нигде не было видно - наверное, он захотел прогуляться среди окрестных холмов.
На заднем сиденье, прикрытый газетой «Вечерний Петропавловск», лежал кофр из-под дорогого профессионального «Никона». Открытая пепельница была забита расплющенными окурками «Парламента».
Метрах в пятидесяти от автомобиля стоял высокий раскидистый дуб; с его верхушки особняк просматривался, как на ладони.
Человек в одежде, такой же неприметной, как и «мазда», на которой он приехал, сидел на толстом суку, обхватив левой рукой ствол дерева.
О такой удаче он мог только мечтать! Дальняя командировка полностью себя оправдывала. Некие люди, которых он толком и не знал, разыскали его в Москве. Мужчина был фотокорреспондентом, работающим по контракту с десятком самых «желтых» изданий. Жареные снимки - это была его специализация, в которой он достиг весьма значительных успехов. Когда требовалось незаметно снять поп-звезду в неприглядном виде или изобличить в какой-нибудь гадости модного политика, издатели непременно обращались к нему.
Его имя никогда не стояло под фотографиями; редакторы свято хранили тайну своего «охотника». Поэтому он был несколько удивлен, получив анонимное предложение отправиться на Камчатку и там открыть очередную охоту - на Александра Белова. Весомый аванс резко сократил время, отпущенное на раздумья, и уже через пару дней фотограф прилетел в Петропавловск-Камчатский. Незнакомец, не пожелавший представиться, распорядился отслеживать каждый шаг Белова и тщательно фиксировать все контакты кандидата в губернаторы. Он дал целую стопку фотографий с изображением людей, особенно интересующих заказчика.
У корреспондента была превосходная - профессиональная - зрительная память, и сейчас он быстро выделил нужный образ: высокий мужчина с пышной седой шевелюрой.
Седоволосый вышел из черного «мицубиси-паджеро», остановившегося перед воротами особняка. Из второй машины - такого же черного «ниссана» - выскочили здоровенные коротко стриженные парни. Один из них что-то крикнул рабочим, возившимся во дворе митрофановского дома.
Фотограф прильнул к видоискателю «Никона» и положил палец на спуск. Достаточно одного легкого нажатия, и фотоаппарат выстрелит быстрой очередью снимков. В целлофановом пакете, висевшем на руке, лежали запасные обоймы - кассеты с пленкой.
Охотник выцеливал дичь - надо признаться, на удивление глупую и наивную. Он увидел, как на крыльцо особняка вышел Белов. Седоволосый, немного помедлив, направился к нему.
Фотограф, замирая от азарта и мысли о предстоящем гонораре, нажал на спуск.
IV
Белов вышел на улицу и замер, прищурившись от яркого солнца. Напротив него, перед крыльцом, стоял неизвестный мужчина. У мужчины были густые седые волосы и лицо с грубыми и резкими чертами. Колючие серые глаза под кустистыми бровями напоминали две крошечные амбразуры, в глубине которых притаились пулеметы, готовые вот-вот извергнуть ураганный шквал свинца.