Бригада 16. Похищение европы
Шрифт:
Бережно поддерживая любимую, Белов отвел ее в спальню и уложил на кровать. Затем раздался деликатный стук в дверь, и на пороге появился доктор.
– Я не помешаю?
– Господи, да конечно нет, - Саша подвинулся, уступая место Ватсону.
Они, не отрываясь, глядели на Лайзу, а она так же пристально следила за ними. Было видно, что у каждого на языке вертится множество вопросов, но никто не решался начать первым.
Наконец в лице Лайзы что-то дрогнуло и смягчилось, уголки рта задрожали, в глазах показались слезы. Лайза всхлипнула - совсем по-детски -
– Ребята... Что вы так на меня смотрите? Что случилось?
– Она ничего не помнит, - вполголоса, почти не разжимая губ, сказал Белов Ватсону. Тот кивнул и, не сводя глаз с пациентки, расплылся в широкой профессиональной улыбке.
– Лайза...
– вкрадчиво начал он.
– Ты меня знаешь: Я...
Девушка нахмурилась.
– Вы что, принимаете меня за идиотку? Я прекрасно знаю, кто вы такой. Станислав Маркович Вонсовский. А это, - она ткнула пальцем в Белова, - Саша. Он привез нас сюда, потому что хочет стать губернатором Камчатки. Желание дурацкое, но вы почему-то обращаетесь с ним, как с нормальным человеком...
– Она мыслит вполне здраво, - успел вставить Ватсон,
– А там, внизу, рядом с вами, стоял Витек Злобин. И, если уж хотите знать мое личное мнение, то у человека, который носит такие трусы, мало шансов найти себе достойную подругу. Что? Я не права?
– В магазине других не было, - раздался из-за двери голос Витька.
– Я забыл взять с собой белье, пришлось покупать прямо здесь...
– Не подслушивай!
– прикрикнул на Злобина Ватсон.
– Иди спать!
Из коридора донеслось обиженное бормотание и потом - удаляющееся шлепанье босых ног.
– Я все помню, - продолжала Лайза.
– Даже то, что мы живем в бывшем особняке купца Митрофанова...
– Она замолчала. Повисла долгая пауза.
– Единственное, чего не помню - так это почему я оказалась на первом этаже?!
Лайза отвернулась, зарылась лицом в подушку и тихо заплакала.
Белов вскочил с кровати и намеревался броситься к ней, но Ватсон поймал его за руку и силой усадил на место.
– Ничего, - мягко сказал он. Интонация Станислава Марковича напомнила Белову другого доктора - Якова Наршака.
– Реактивное состояние после психической травмы. Это пройдет. Знаете, как говорят? «Утро вечера мудренее». Ей просто надо выспаться. Сейчас я...
– Ватсон нагнулся и принялся рыться в своем чемоданчике. Лайза насторожилась.
– Сейчас я сделаю ей укольчик...
Лайза вдруг села на кровати и натянула на себя одеяло.
– Нет!
– воскликнула она.
– Никаких укольчиков!
Ватсон, похоже, не ожидал такого поворота событий. За последнее время он привык иметь дело с нервными барышнями, но все они свято верили в чудодейственную силу транквилизаторов. Здесь же был обратный случай.
Опасаясь, что Лайза начнет нервничать и ей станет только хуже, Ватсон поспешно защелкнул никелированные замочки.
– Хорошо-хорошо...
– Он поднял руки и показал, что они пусты.
– Не буду. Ни за что не буду. Ты только постарайся уснуть.
Лайза сверлила Ватсона недоверчивым взглядом.
– Ну?
– сказала она.
– Уходите. Тогда я спокойно усну.
Доктор встал, огляделся и увидел бутыль с питьевой водой. Он налил воды в пластиковый стакан и, поколебавшись немного, снова открыл чемоданчик.
– Я же сказала - ничего не надо, - повторила Лайза.
Ватсон досадливо махнул рукой.
– Да Господь, с тобой, голубушка. Это я не тебе, а себе.
– Он достал флакончик с экстрактом валерианы и щедро накапал в стакан. По всей спальне разнесся сладковатый запах, способный свести с ума любого кота.
Станислав Маркович одним залпом опрокинул стаканчик, поморщился, затем вытер и подкрутил усы.
– Ну и ночка!
– ни к кому не обращаясь, сказал он.
– Один храпит, другой кричит, третья разгуливает во сне... Четвертый носится по всему дому в антигуманных трусах, а я, представьте, всего лишь навсего потерял тапочек! Какой напрашивается вывод? Из вас из всех я - самый нормальный. Вот только надолго ли? Буэнос нучас, бамбини, - непонятно зачем сказал он и вышел в коридор.
Ватсон, как всегда, очень кратко и точно обрисовал сложившуюся ситуацию. Он не учел одного - ночь не закончилась. За те несколько часов, что остались до рассвета, произошло еще кое-что.
Белов терпеливо ждал, когда Лайза уснет. Свечение, виденное им в комнате, и непонятный узор на стене, пробивающийся сквозь штукатурку, никак не давали покоя.
Лайза ворочалась с боку на бок и все время что-то шептала. Саше показалось, что он услышал слово «призрак». Белов переспросил:
– Что?
Но Лайза вдруг затихла, вытянулась и через несколько секунд глубоко засопела. Белов выждал еще десять минут и потом тихо позвал:
– Лайза!
Девушка не откликалась и даже не пошевелилась. Она спала, и только тело под покрывалом легко колыхалось в такт дыханию.
Белов осторожно встал с кровати. Рядом с бутылью, откуда Ватсон наливал воду, лежал фонарик. Саша прихватил его, вышел из комнаты и стал осторожно спускаться на первый этаж.
Он прошел в центральный зал, поворотом рубильника выключил свет во всей анфиладе и зажег фонарик.
В эту минуту Белов постарался забыть, кто он такой, и поставить себя на место купца Митрофанова. Может, так он сумеет разгадать загадку таинственной анфилады, где все двери имеют только один засов - с внутренней стороны?
Александр вышел из центрального зала и закрыл за собой тяжелую дверь. Дальше он двигался в сторону угловой комнаты, где находилась винтовая лестница. Оказавшись там, Белов некоторое время смотрел на длинную череду помещений, уходящую словно в бесконечность. Луч фонарика не доставал до дальней стены той комнаты, где анфилада поворачивала еще раз. Уменьшенные перспективой дверные проемы накладывались друг на друга, рождая ощущение, что он смотрит в бездонную дыру.
Белов почувствовал, как между лопатками побежали мурашки. Он подумал, что было бы правильнее исследовать особняк не в одиночку, а, скажем, с Ватсоном. Недаром же он утверждал, что самый нормальный из всех них?