Бригада: Металл и воля
Шрифт:
Скорее полечился, — буркнул он. Словно выматерился. — Барабан стиральной машины так поработал надо мной — до сих пор не чувствую ни ног, ни рук… Слушаю, Виктор Петрович, какие проблемы?
Инструктаж оказался на удивление коротким. Обычно, хозяин разливается соловьём, упивается собственным величием и властью. А сейчас — рубленые фразы, сопровождаемые такими же «рублеными» жестами.
Изучение биографии олигарха прекратить. Подготовить его исчезновение. То есть — похищение. Задействование местных криминальные группировок не желательно. Лучше использовать наработанные
Завтра или послезавтра мы с Андреем вылетаем в Благовещенск. Ты остаешься. Доклад — ежедневно вечером или ночью, то-есть в любое время. Вопросы имеются?
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Сколько сил и денег затрачено и всё — корове под хвост! Стоило ли подставляться старухе, ради чего? Впрочем, подруга супруги Рыкова, «девушка по вызову» может пригодиться.
Какие могут быть вопросы. Постараюсь. Единственная трудность — как связаться с Омаром?…
Глава 7
Введенский узнал о событиях в Дальневосточной тайге не из газет — каждое утро на его рабочий стол доставляются оперативные данные. Похоже, организованный им побег Омара и Мусы начинает давать первые плоды. Известие и обрадовало, и огорчило генерала. Обрадовало потому, что, наконец, появился след агента. Огорчило другое — до сих пор так и не удалось наладить постоянную связь с «Абреком» — кодированное имя Мусы.
Разгром двух преступных группировок — так называемого «Ингушзолота» и банды братков — организован и проведен профессионально. Судя по краткой информации с места событий, Муса остался в стороне незапятнанным. И продолжает нелёгкую и опасную работу.
Но почему он молчит? Последний сеанс связи прошёл слишком коротко. Агент сообщил, что находится в посёлке Первомайском и надеется в самое ближайшее время отследить пути переправки на Кавказ золотого песка и самородков. О наркотиках, тоже интересующих генерала — ни слова. Или он еще не успел выйти на наркодельцов, или вышел, но не до конца, многое осталось не ясным. Абрек терпеть не может недосказанностей — поэтому и молчит.
Хуже нет неизвестности! Игорь Леонидович нервничал, постоянно сосал валидол, загонял своих помощников. Какие там успехи, когда террористы продолжают жировать, то там, то здесь гремят взрывы, гибнут мирные люди. И всё это потому, что человек, возглавляющий операцию, не может сосредоточиться на главном — подыскать связника и отправить его к Мусе.
Он мысленно перебирал в памяти всех своих помощников и агентов. Связник обязан до тонкости знать обстановку на Кавказе — это элементарно! — по внешности не должен отличаться от тамошних жителей, владеть чеченским и ингушским языками, уметь входить в доверие… Слишком много требований!
Вот разве задействовать законспирированного агента по кличке Фотон, в миру — Шмидт? Глупо! Начальник охраны Фонда не знает Кавказа, если и был там, то только в качестве туриста. Его мигом расшифруют и ликвидируют… Потом — Фотон ни за что не согласится уйти с занимаемого поста. По оперданным
Других кандидатур не просматривается. Пока не просматривается…
В зимний погожий день, когда генералу нестерпимо хотелось покинуть кабинет и прокатиться на лыжах, неожиданно позвонила Белова. С нынешним временно исполняющим должность президента Фонда молодой оперативник, капитан Игорь Введенский познакомился, когда посетил концертный зал филармонии. Он не был меломаном — слушать Баха, Гайдна или Бетховена заставило очередное расследование. Тогда он пас сотрудника германского посольства, по совместительству — резидента разведки.
Иногда перезванивались, значительно реже встречались. Тонкая наивная девушка приглашала понравившегося парня на очередной концерт с её участием. Игорь с трудом находил свободное время и предлагал либо прокатиться по Москва-реке на прогулочном теплоходе, либо отведать в грузинском ресторанчике удивительно вкусное сациви.
Скрипачка безостановочно болтала о сплетнях и дрязгах в музыкальном элитном обществе, о своих успехах или поражениях. Фээсбэшник, как правило, отмалчивался. Не говорить же о проводимых расследованиях? Его служебные переживания и заботы — табу! Они подведомственны только ему и его начальству.
Ухаживать, осыпать собеседницу комплиментами Введенский не умел и не любил. Отделывался короткими фразами типа: «Скажите на милость!», «Вот это да!», «А я-то думал!».
Когда он, в очередной раз раненный в перестрелке с бандитами, лежал в госпитале, Оленька ежедневно навещала одноместную палату, приносила фрукты, сочувственно и с завистью смотрела на героя. Ещё бы не завидовать! Она водит смычком по струнам скрипки, а он ежечасно подвергает свою жизнь смертельной опасности.
Может быть, при более частом общении обоюдная симпатия переросла бы в более интимные отношения, но, к счастью, этого не произошло.
Ольга вышла замуж за человека, подозреваемого в совершении преступления. Подполковник — уже подполковник! — будто в отместку изменнице, тоже женился на сотруднице соседнего отдела. Встречи прекратились.
И вот — вспомнила! Зачем? Почему? Что понадобилось главе Фонда от скромного сотрудника федеральной службы безопасности? Просто так, от скуки? Вряд ли, у Беловой, наверняка, нет времени скучать. Попросить генерала о спасении попавшего в беду друга или знакомого? Вот это — теплей: к заместителю председателя ФСБ не раз обращались с аналогичными просьбами. Всегда получили отказ — иногда в мягкой форме, чаще — в резкой.
— Здравствуйте, Игорь Леонидович. Могу поспорить, вы не узнали меня!
И проиграете, Оленька. Узнал. Судя по голосу, вы не изменились — всё та же наивная девчушка, обожающая музыку, и всё, что с ней связано.
Глупое предположение! Белова отлично знает, где служит прежний её кавалер. В его «конторе» никто и ничто не остаётся не узнанным, поэтому Игорь должен быть в курсе событий, происшедших в Фонде.
Значит, не забыли, — разочарованно промолвила бывшая скрипачка. — Знаете, зачем я звоню?