Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики
Шрифт:
Так что фильм «Воры в законе» не был случайным – он был ответом на волну интереса общества к этой касте преступников, которая, как мы помним, появилась на свет еще в сталинские годы – в начале 30-х. Однако долгое время она находилась на периферии общественного сознания (многие советские люди даже не слышали о ее существовании), но именно в годы горбачевской перестройки «воры в законе» стали такими же распиаренными людьми, как космонавты или артисты.
Весьма показательно, что сюжет «Воров...» строился на противостоянии двух «законников»-кавказцев, одного из которых играл Валентин Гафт (прообразом его послужил внук бывшего руководителя Абхазии Нестора Лакобы, ставший не благонамеренным гражданином, а «вором в законе»), а второго – Гиви Лежава. Причем если последний играл злодея, то первый диаметрально противоположного героя. Гафт играл жестокого, но справедливого «вора в законе» из разряда
Символизм этого фильма заключался в том, что в тот период именно кавказская мафия была на коне в преступном мире страны. Шла активная коронация молодых «воров в законе» в основном со стороны кавказских группировок, а также менялся и «кодекс воровской чести» – многие грузинские воры отринули антироскошь. Тот же герой Гафта в «Ворах в законе» живет как наркобарон: в огромном белоснежном особняке, окруженном тенистыми аллеями.
В то время как грузинские воры наращивали свои ряды, славянский клан нес потери. Причем существенные. Например, ушел из жизни при весьма загадочных обстоятельствах знаменитый «вор в законе», о котором мы вскользь уже упоминали, – Владимир Бабушкин по прозвищу Бриллиант (настоящий «босяк» по своей идейной сути), который собирался объединить славянских воров, чтобы противостоять натиску власти, ставившей целью расколоть воровской мир. Бриллиант собирался собрать сходку, но ему не дали этого сделать. Его арестовали и поместили в камеру-одиночку в «Белом лебеде» – знаменитой тюрьме в Соликамске, где содержали многих «воров в законе». В январе 1986 года в разговоре с сотрудниками КГБ, которые с трудом добились с ним встречи в Соликамской ИТК-6, Бриллиант объяснил свою изоляцию просто: власти боятся, что авторитет таких «босяцких» «воров в законе», как он, не даст расколоть на мелкие части воровской мир России, стравить воров друг с другом. Такой раскол, по мнению Бриллианта, не принесет ничего, кроме вреда, ведь «воры в законе» – это цемент, на котором держится преступный мир России. Стоит только этот цемент расшатать – и страну захлестнут уголовный беспредел и насилие.
Но тогдашняя власть умышленно шла именно на раскол преступного мира по линии давления на славянских воров (антикапиталистов по своей сути). В итоге в том же 1986 году Бриллиант был найден повешенным в своей одиночной камере. Дело списали на самоубийство.
Но вернемся к фильму «Воры в законе».
Несмотря на то что продвинутая критика ругала картину за ее китчевость, рядовая публика, наоборот, всячески ее превозносила. Результатом чего и явилась ее прекрасная «касса»: «Воров» посмотрели почти 40 миллионов зрителей.
Отметим, что, когда в декабре 1988 года в стране был проведен 1-й Всесоюзный кинорынок (именно с него и принято отсчитывать начало рынка в советском кино: тогда прокат начал покупать фильмы, а не брать их по разнарядке, как это было ранее), именно «Воры в законе» вызвали небывалый ажиотаж у покупателей, который позволил владельцам фильма заломить за него цену в 10 раз больше, чем стоил любой западный боевик. Кстати, после бешеного успеха «Воров в законе» будет дан старт появлению десятков фильмов про «братков», которые заполонят советские экраны, как саранча. Но это будет чуть позже, а пока большим подспорьем в деле идеологической подковки советской «братве» служат зарубежные фильмы, которые широким потоком потекли в страну с Запада и стали крутиться как на частных квартирах, так и в видеосалонах.
Именно в 1988 году видеомания в СССР сделала резкий скачок, причем в основном за счет нелегального видео: в том году в страну было провезено порядка 100 тысяч видеокассет с фильмами. При этом только 10 тысяч из них удалось изъять правоохранительным органам как порнографические или идеологически вредные, а остальные 90 тысяч разошлись по стране. Были среди них и две знаменитые гангстерские саги: «Крестный отец» (две части) и «Однажды в Америке». Когда-то они хорошо послужили молодым американским гангстерам в качестве «учебников жизни», теперь настала очередь и советской «братве» взять их на вооружение. И ничегошеньки в советском подходе не изменилось: главари мафии устраивали чуть ли не коллективные просмотры этих фильмов для своих бойцов («торпед»), дабы они прониклись мафиозным духом. «Братва» проникалась, после чего с еще большим ожесточением «крошила в капусту» своих конкурентов из противоборствующих группировок, держа в уме лихие гангстерские перестрелки из просмотренного
В январе – апреле 1989 года от кооператоров и государственных служащих в органы милиции поступило более полутора тысяч заявлений с жалобами на вымогательство. По этим жалобам было возбуждено 1107 уголовных дел и к ответственности привлечено 687 человек. Но проблемы рэкета это, конечно, не решало. На место одного осужденного рэкетира приходило чуть ли не пятеро новых, молодых и сильных людей, желающих за просто так сшибить с кооператоров легкую деньгу. Именно такими людьми стали и четверо друзей из будущего сериала «Бригада»: Белый, Фил, Космос и Пчела. Как мы помним, действие фильма начинается летом 1989 года, когда Саша Белов возвращается из армии и под влиянием своих друзей очень быстро становится рэкетиром. Вполне обычное по тем временам явление – массовый приход молодежи в преступники.
Чуть ли не во всех крупных и провинциальных городах тогда имелись свои бандитские группировки, занимающиеся рэкетом. Организационная структура подобных банд целиком зависела от густонаселенности района, где группировке приходится действовать. Столичные банды, естественно, были серьезнее провинциальных. Преступные группировки в Риге, например, в 1989 году имели такую структуру: во главе стоял лидер, у которого в подчинении было до пяти человек. Группа обслуживала определенные «точки», кооперативные отделы в магазинах, кооперативные кафе. Раз или два в месяц бандиты получали деньги. Большую их часть отдавали лидеру, который немедленно передавал награбленное так называемому «резиденту», в чьем подчинении находилось несколько групп. Остальное делилось между собой. Заработок рядового члена группировки зависел от количества «точек обслуживания» и размеров доходов кооператоров. Но не меньше двух тысяч в месяц. Для сравнения: рядовой милиционер в то время получал зарплату 203 рубля, офицер – 283 рубля. Резидента знал только лидер. Если группировка «горела» (попадалась), резидент обычно оставался в стороне. Даже если о нем знали следственные работники, даже если на него указывал лидер группы, резиденту ничего не грозило.
Еще более засекреченной фигурой являлся в группировке казначей. Вся его работа заключалась в том, чтобы «сидеть на деньгах и хранить их». Это «общаковые» деньги. Они шли на то, чтобы увести попавшихся от уголовной ответственности, а если это не удавалось, облегчить их пребывание в колонии.
Значительная часть этих денег шла также на прикрытие, на разные подарки, подношения, короче – на подкуп должностных лиц.
Если большая часть группировки попадала в милицейские сети, резидент находил толкового парня, который в короткий срок набирал новую команду. И так могло продолжаться до бесконечности, благо ситуация позволяла – в стране царил полный бардак и развал, в массмедиа шел откровенный пиар криминала. Поэтому отбоя от молодежи, рвущейся в бандиты, тогда не было и быть не могло. Как выразился один авторитетный преступник: «Это победить трудно. Почти невозможно. Это будет действовать до тех пор, пока будут существовать кооперативы, которые ведут свой бизнес нечестно. Ведь только честный бизнесмен может пожаловаться в милицию, что его обирают». А честного бизнеса в ту пору как раз и не существовало.
Жажда наживы у мафиози была настолько сильна, что в расчет не брались даже национальные и религиозные чувства. Когда в феврале 1988 года заполыхал Карабах, это сильно ударило по азербайджанским и армянским мафиози, до этого имевшим тесный контакт между собой. Удар был настолько ощутим для обеих сторон, что в середине 1989 года их представители собрались в Сухуми и решили: национальная рознь – это одно, а бизнес – другое. Короче, они продолжили свой совместный преступный промысел.
Мы пойдем своим путем!
Минуло всего-то пять лет с момента прихода к власти Михаила Горбачева, а от былых надежд, возлагавшихся на него населением огромной страны, уже не было и следа. Страна превратилась в одну кровоточащую рану, проделав стремительный путь от перестройки к катастройке (от слова «катастрофа»). По всей стране полыхали войны: начиная от межэтнических и заканчивая бандитскими. Власть вроде бы пыталась добиться хоть какого-то подобия порядка, но у нее это плохо получалось – как говорится, процесс уже пошел. Процесс перехода мелкобуржуазной конвергенции в империалистическую – то есть окончательная победа капитализма по-российски. Поэтому та же борьба с организованной преступностью не могла привести к какому-либо кардинальному перелому в пользу государства – мафия была слишком сильна, чтобы позволить не то чтобы себя победить, но даже отступить под натиском противника.