Бригантина, 69–70

Из Петербурга — в Питермарицбург. — Эхо революции пятого года. — Как в Южной Африке узнали о Ленине. — Ленин о борьбе южноафриканцев. — Судьба редактора трансваальской газеты.

Когда-то, несколько десятков лет назад, на юге Африки издавалась коммунистическая газета «Умсебензи». На языке зулусов это значит — «Рабочий».

Она печаталась в двух городах, на первый взгляд не очень подходящих для

такой газеты.

Один из них — Кейптаун (Город на мысе). Город, омываемый водами двух океанов. Кейптаун в течение веков был «морской таверной» на полпути между Европой и «сказочным Востоком». И самые прожженные шкиперы крестились, удачно миновав грозное место, которое португальские мореплаватели справедливо называли мысом Бурь, но потом в суеверном страхе переименовали в мыс Доброй Надежды.

Другой город — Иоганнесбург. Его называют еще Золотым городом, потому что он расположен в центре района, который дает три четверти добычи золота во всем капиталистическом мире.

Иоганнесбург появился в 80-е годы прошлого века как поселок старателей, ринувшихся со всего света на золотые россыпи, открытые здесь, в Трансваале. Сейчас на том месте, где когда-то были сколочены из ящиков и рифленого железа лачуги первых старателей, стоят гигантские здания города с населением почти в полтора миллиона человек. Его называют «маленькой Америкой» — здесь появились первые в Африке небоскребы.

Об этом городе тоже писали немало. Но и к нему чаще всего обращались именно авторы авантюрных романов. И написано куда больше о рождении Иоганнесбурга и о первых «старательских» годах, чем о последних десятилетиях его жизни, когда он стал крупнейшим промышленным центром не только в Трансваале и не только в самой Южно-Африканской Республике, куда Трансвааль входит как одна из провинций, но и на всем Африканском материке.

В этих городах и выходила газета под названием «Умсебензи».

Просматривая пожелтевшие листы ее номеров почти сорокалетней давности, наталкиваешься на рисунок, который не может не броситься в глаза.

Это изображение Ленина. Оно выполнено настолько своеобразно, что нам трудно сразу узнать в нем знакомое лицо. Но то, что это Ленин, не вызывает никакого сомнения. Даже если бы под изображением не было подписи на двух языках, зулусском и английском: «Ленин указывает путь к свободе».

Этот рисунок появился в ноябре 1932 года в номере, который был посвящен 15-й годовщине Октября.

Это был не первый портрет Ленина, напечатанный в Южной Африке. О Ленине здесь стало известно намного раньше, еще в канун Октября. А сразу же после революции стали один за другим появляться переводы его статей и выступлений, отчеты о его деятельности.

Уже в 1920 и 1921 годах в Москву прибыли первые представители с юга Африки. Они встречались с Лениным, работали с ним в Коминтерне, переводили его работы, писали о нем статьи.

В нашем рассказе мы и хотели бы поговорить о том, как на юге Африки узнали о Ленине и его идеях.

Для этого надо представить себе Южную Африку тех времен, когда жил Ленин. И тех людей в этой стране, которые могли воспринять его идеи.

Ведь для того чтобы социалистические и коммунистические идеи могли проникнуть в Южную Африку, необходимо, чтобы

там была для этого подготовлена почва, были люди, которых сама жизнь заставила бы задуматься над сложнейшими вопросами развития общества и искать выхода в социализме.

Многие из этих людей оказались в том человеческом потоке, который хлынул на юг Африки после открытия здесь крупнейших в мире месторождений алмазов и золота в конце прошлого века и после англо-бурской войны — в начале нынешнего. Этот поток был очень пестрым. Авантюристы всех мастей. Дельцы самых разных калибров. Юноши, подростки, которые, начитавшись приключенческой литературы и скопив денег, нередко тайком от родителей садились на пароход, отплывавший в «экзотические» страны. И те, кто бросился помогать бурским республикам — Трансваалю и Оранжевой — в их борьбе против британского нападения. И люди, которые бежали от нужды и Притеснений в поисках лучшей доли. И наконец, «политические», то есть те, за кем в их родных странах усиленно гонялась охранка.

Именно на рубеже прошлого и нынешнего веков, особенно в связи с англо-бурской войной, Россия и Южная Африка, отстоящие друг от друга на тысячи и тысячи километров, близко познакомились друг с другом.

Англо-бурская война, которую вместе с испано-американской Ленин называл первыми империалистическими войнами в истории человечества, всколыхнула всю тогдашнюю Россию.

В течение нескольких лет самой популярной песней наших дедов и прадедов была песня об очень далеких краях —

Трансвааль, Трансвааль, страна моя. Ты вся горишь в огне…

Песня о Трансваале пришла не с юга Африки. Она была сложена у нас, стала народной песней, и это говорит лучше, чем что бы то ни было другое, насколько глубоки тогда были симпатии к бурам и их стране.

Эту песню долго не забывали. Потом, уже в гражданскую войну, в ней заменили слово «Трансвааль» на «Сибирь». Писал об этой песне и Александр Фадеев в «Молодой гвардии» и «Последнем из удэге», и Лев Кассиль в «Дорогих моих мальчишках», и писатель Михаил Слонимский, и многие другие.

Эта песня была совсем не единственной «южноафриканской» песней, которую пели в нашей стране. Еще раньше появилась «Трансваальская песня». Слова ее были такие же немудреные. Она распространялась в виде отдельного листочка с текстом, нотами и следующими словами: «Лепта раненым бурам. „Трансваальская песня“. Составил А. Каптерев. Собственность автора. С.-Петербург. Дозволено цензурой. Спб. 22 ноября 1899 г.».

Такие песни отражали общее отношение к событиям на юге Африки. Журналы «Нива», «Родина», газеты со сводками о боях под Ледисмитом, Кимберли, Мафекингом читали даже в самых отдаленных уездах Российской империи. Повсюду можно было видеть фотографии бородатых буров с ружьями и вместительными патронташами. В губернских городах и обеих столицах лучшие артисты устраивали концерты в пользу раненых буров. А предприимчивый петербургский трактирщик даже назвал свое питейное заведение у Царскосельского вокзала словом, которое было у всех на языке, — «Претория».