Бриллиант для Слепого
Шрифт:
Он досчитал до ста — так Николай Князев делал всегда — затем, не открывая глаз, прочел молитву. Лишь когда прозвучало «аминь», веки дрогнули, глаза открылись. На балконе ходили голуби, уже ожидая хозяина квартиры. Князев слышал, как они ворковали, постукивали твердыми клювами о жесть карниза, слышал мягкий, приятный звук, ласкающий душу и сердце, звук трепетания птичьих крыльев.
— Ангелы мои, — произнес Князев, резко вставая. Он подошел к окну, взглянул на небо — голубое осеннее небо с островками легких облаков. Небо отразилось в глазах Князева, они были такими
Зарядка, холодный душ, причесывание, чай, портфель с двумя медными замками. В портфель ставится банка с водой. Башмаки еще вечером начищены до блеска. Роговая ложечка, шнурки — и он готов к выходу на работу. Все просто, все как всегда. Но, может быть, сегодня Николай Николаевич чуть дольше смотрел на полутораметровый портрет Николая II, висевший на стене у окна, рядом с флагом и золоченым двуглавым орлом, затем произнес вслух:
— Мы, Николай Третий, помазанник Божий, приступаем к миссии, предначертанной нам отцом небесным.
Он бесшумно закрыл дверь, повернул ключ, спрятал его в карман френча и, спокойно глядя перед собой, пошел по ступенькам. Во дворе он оглянулся на окна тетушкиной квартиры, на подоконнике увидел фарфоровую точеную фигурку белой голубки. Ему показалось, что птица смотрит прямо на него оранжевыми точками глаз.
— Все, пора. До встречи, птица. Мы обязательно с тобой встретимся. Все в мире повторяется, и ничего не делается просто так. Без воли Божией даже песчинка не упадет на землю, даже листок не слетит с дерева, даже голубь не обронит легкое перышко. И не случайно много лет назад я встретил грязного монгола, и он открыл мне мою тайну. Он сказал тогда, на берегу реки, глядя в огонь костра, от которого исходил запах более сладкий, более терпкий, чем запах ладана в праздничное богослужение:
— Ты, начальник, есть русский царь. Ты должен найти, камень, сверкающий, как луна. Взяв его, ты станешь самим собой. Ищи камень. Ты, начальник, с ним должен встретиться, и ты с ним встретишься. Только ищи его и не забывай о нем. Князев помнил все, что сказал монгол, до единого слова. «А как он выглядит?» — заглядывая в глаза монголу, спросил тогда подполковник. «Ты его узнаешь. А он узнает тебя». «Но какой он, ответь?».
Монгол загадочно улыбнулся в жуткие усы и посмотрел в небо, ровное, как сковородка, без птиц, без звезд, без облаков. «Иди», — прошептал подполковник.
Монгол поклонился, затем упал на колени. И подполковник пограничных войск, сам не ведая почему, не отдавая себе отчета в собственных действиях, перекрестил монгола. Сигарета замерла в пальцах солдата-водителя, а потом он сделал глубокую затяжку. Западный ветер подхватил голубой дым дешевой сигареты и развеял его, поглотив и растворив в себе смолистый запах.
Подполковник Князев вернулся в свой УАЗик спокойным и просветленным, словно вышел из церкви, отстояв всенощную, пролетевшую для него как одно мгновение.
Куда ехать, подполковник водителю не сказал, ему в данный момент было все равно, куда помчится командирский УАЗик. После встречи с грязным загадочным монголом он твердо знал: его цель теперь — найти загадочный камень.
Обо всем этом Николай Николаевич Князев размышлял, стоя на задней площадке троллейбуса и глядя в окно на автомобили,, прохожих, дома. Он смотрел на них так, как смотрит повелитель, наделенный Всевышним силой и неограниченной властью. И лишить этой силы и власти Николая Князева не может никто, лишь он сам может от нее отказаться, отречься. Но делать этого он не станет. Детская улыбка появилась на его лице, глаза засверкали.
«Ну вот, я тебя и нашел. Сегодня ты станешь моим, и жизнь моя изменится. Я обрету себя и смогу произнести вслух свое настоящее имя: Николай Третий — помазанник Божий».
Додумать эту мысль помешал толстый мужчина с лицом мясника. Он толкнул Князева локтем в спину и даже не извинился. Николай Николаевич попробовал подвинуться, но это ему не удалось, троллейбус был переполнен. Мужчина толкнул его еще раз:
— Что стоишь, как царь? — пробурчал он, дохнув на Николая Николаевича перегаром. — Ух ты, чёрт, — услышал он над ухом, — а точно на царя похож!
Князев взглянул в глаза тучного потного, толстяка. Тот от его взгляда съежился и мгновенно отпрянул, подался в сторону, словно от Николая Князева исходила невидимая сила. Так пес шарахается от человека, который смотрит на него, ничуть не боясь, без капли страха в глазах. Тучный мужчина, расталкивая локтями пассажиров, двинулся к выходу. «Они уже начинают понимать, кто я есть».
В кожаном портмоне, во внутреннем кармане френча лежали пятьсот долларов — все деньги, которые были у Николая Князева. Он взял их с собой — возможно, они ему понадобятся. Вернется ли он домой, Николай Николаевич не знал.
Князев вышел на своей остановке, миновал подземный переход. Взглянул на то место у торговых рядов, где обычно стоял музыкант в черных очках, так замечательно и проникновенно исполняющий «Боже, царя храни», улыбнулся своим тайным мыслям и с этой улыбкой вошел в метро. Дальше все шло обычно и буднично.
Проверка, предъявление документов. Его впускают, затем еще одна проверка. Он достает из портфеля банку с водой, связку ключей от квартиры, показывает на часы на тонкой серебряной цепочке. Проходит через рамку металлоискателя, смотрит в глаза охраннику и тот, как обычно в подобных случаях, говорит:
— По вам часы сверять можно. Но сегодня на эту фразу охранник услышал странный ответ:
— Точность, дорогой мой, это черта королей и императоров.
Банка с освященной водой была возвращена в портфель, замочки щелкнули. Князев, держа портфель в левой руке, а связку ключей в правой, двинулся к месту своей работы. Он открыл кабинет, вошел в него. Бросил горсть зерен кремлевским голубям и воробьям, улыбнулся, слыша, как они толкутся на карнизе зарешеченного окна. Открыл сейф. Там за папками, серыми и однообразными, лежал завернутый в салфетку кусок хрусталя — точная копия бриллианта, покоящегося в хранилище музея в массивном сейфе. Настоящий бриллиант планировалось выставлять в зале лишь на открытии выставки и при посещении ее официальными делегациями.