Бриллиант Фортуны
Шрифт:
Дом старика Патрюса – вернее, то, что от него осталось, – Видок и Алексей нашли очень быстро. Видок кликнул местного мальчишку, и тот за несколько су указал им место, где нашли «сушеного старика». Теперь там лежала только груда щебня.
– А что, новый дом здесь уже не строят? – спросил Алексей.
Мальчишка радостно мотнул кудрявой головой.
– Не-а. А зачем им… Все равно на них все будут пальцами указывать – мол, те самые, кто построил дом там, где нашли мертвеца.
Видок дал ему монетку, и мальчишка убежал
– Ну и что теперь? – спросил Алексей.
Видок хитро улыбнулся и махнул тростью.
– Этот дом находится почти на окраине города, а рядом проходит дорога. Интересно, куда она ведет?
И двое сыщиков бок о бок зашагали по дороге. Они миновали поворот, и тут перед ними предстала полуразрушенная церковь. Молодой человек остановился как вкопанный.
– Ага, – сказал довольный Видок. – Узнаете? Это и есть церковь Святой Елизаветы, в которой малышку Жанну предполагали обменять на зеленый бриллиант. А теперь давайте думать. У вас есть камень, равных которому нет на свете, и очень скверная рана в животе. Кое-как вы дотащились до города. К кому вы обратитесь?
Он повернулся и не спеша двинулся по дороге обратно в город. Алексей последовал за ним.
– Если у меня есть друг, пойду к нему.
– Забудьте, – отмахнулся Видок. – У воров друзей не бывает. Думайте дальше.
– Ну, тогда… – Алексей в смущении прикусил губу. – Тогда я обращусь к своей женщине.
– Разумно, – согласился Видок, подумав. – У Тербийона была женщина?
– Нам это неизвестно. Вообще-то женщина была у его подельника. У них даже сын имелся, этот… как его… Огюстен.
– Стало быть, пока у Тербийона женщины не наблюдается, – заключил Видок, и глаза его насмешливо блеснули.
– Но она могла быть!
Видок пожал плечами.
– Я и не отрицаю этого, – промолвил он равнодушным тоном. – Каждому лягушонку по жабе, в конце концов. Только вот женщина вряд ли будет замуровывать своего любовника в стену. Это скорее работа для мужчины.
– Может быть, у нее был сообщник? – предположил Алексей.
– Может быть, – согласился Видок, подумав. – Ведь наш Тербийон был далеко не первой молодости, что греха таить.
Алексея неожиданно осенило. Он остановился на месте и посмотрел на Видока.
– Патрон, – сказал он, – какой же я осел!
– Это почему? – проворчал Видок.
– Да потому, что не учел очевидного! Какие друзья, какие женщины? Ведь Тербийон был ранен, понимаете, ранен! Конечно, он первым делом обратился бы к доктору!
– Ну наконец-то до вас дошло, – хмыкнул Видок. – И где, по-вашему, должен был находиться этот доктор?
– Я думаю – да нет, уверен, – что этот доктор жил неподалеку от дома старика Патрюса, вблизи от дороги, по которой проезжал Тербийон.
– А на двери была табличка, как у всех докторов, – закончил Видок. – Тербийон заметил ее и обрадовался. Ведь ему очень хотелось жить – с таким-то
– Осталось только узнать, кто из докторов практиковал в сентябре 1822 года в этом районе, – промолвил Алексей.
– Тогда пошли к бонапартисту, – сказал Видок.
Судя по всему, когда они пришли, мсье Куртенэ находился в наилучшем настроении. Он сидел в кресле, взмахивая воображаемой палочкой, как это делают оперные дирижеры, а канарейка вовсю свистела «Марсельезу».
Завидев дорогих гостей, мсье Куртенэ вскочил с кресла.
– Заходите, господа, заходите! Рад, что вы снова вспомнили старика!
– Во-первых, мсье, – начал Видок, – разрешите поблагодарить вас за точность предоставленных нам сведений. – На стол легли пять золотых кружков. – И, хотя эти монеты всего лишь королевской чеканки, а не наполеондоры прославленного императора, примите их как скромное подношение от его горячих поклонников.
Пух на голове мсье Куртенэ едва не встал дыбом. Старик порозовел и сложил ручки, как на молитве.
– Да о чем речь, мсье Видок! Поверьте, я рад услужить вам!
Алексей кашлянул. Наступило неловкое молчание.
– Мсье кто? – полюбопытствовал Видок.
Хозяин канарейки закудахтал от восторга.
– Право же, мсье Видок… Я ведь сразу узнал вас! Мне как-то довелось ездить в Париж по делам, и я поселился в гостинице по соседству с вашим домом… Хозяин знал и вас, и ваших людей, и говорил ваши имена, когда кто-нибудь из вас показывался на улице. У него из-за этого много англичан останавливалось… все хотели посмотреть на вас хоть одним глазком… Ведь вы же знаменитость, мсье, чего уж там!
Видок тихо вздохнул. Алексей заметил, что почему-то его тщеславный знакомый был в этот раз вовсе не рад известию о своей славе.
– Видно, мсье, мне остается только признать свое поражение, – сказал Видок, усаживаясь. – Это действительно я.
– Вот видите! – обрадовался мсье Куртенэ. – И я сразу же понял, что вы пришли ко мне не просто так! – Он засуетился. – Луиза! Луиза! Что вам угодно, господа – немного вина, кофе, коньяку?
– Ничего, – коротко ответил Видок.
– Право же, вы обижаете меня, господа!
Наконец сошлись на кофе. Молоденькая служанка в мятом переднике принесла чашки, кофейник и сахарницу.
– Насколько я понимаю, рассказ о пропавшем дядюшке не соответствует действительности? – полюбопытствовал мсье Куртенэ, глядя на Видока своими маленькими, чрезвычайно проницательными глазками.
– Ну, мсье, – важно промолвил Видок, – должен же я был что-то сказать!
– Понятно, понятно, – закивал хозяин. – Так в чем все-таки дело?
Видок посерьезнел.
– К сожалению, мсье, не могу пока сообщить. Если я благополучно доведу дело до конца, вы прочитаете обо всем в газетах.