Бриллиант твоей души
Шрифт:
Была определенная ирония в том, что раньше Роман отказывался от связи с этими людьми, веря, что он никогда не станет частью их общества, а сейчас он чувствовал себя их центром. Но нельзя забывать, что в четырнадцать лет он пережил потрясение, не зная, кто он и к какому миру принадлежит.
– Роман…
– Извини, Ева, – виновато произнес он. – Я отвлекся на минуту.
– О, пожалуйста, я не буду тебе мешать, – саркастично проговорила Ева. – Я тоже вполне довольна тем, что хмурюсь и смотрю в пространство перед собой.
– Почему бы мне не познакомить тебя с кем-нибудь? – предложил
– Хочешь сбыть меня с рук? – ехидно поинтересовалась она.
– О нет. Я буду поблизости и собираюсь наблюдать за тобой.
– Замечательно, – нахмурилась Ева.
Для Романа это было внове. Он привык к женщинам, которые твердо знали, чего хотят, и которые преследовали свои цели. Они были безразличны к его эмоциям, и до настоящего момента Романа это устраивало. Ему было довольно того, что они выказывали интерес к его телу и к его банковскому счету, однако Ева, вынужден был признать он, не вписывалась в эти рамки. В нем даже взыграл собственнический инстинкт и инстинкт защитника, когда некоторые из его пьяных друзей подошли к Еве ближе, чем, по его мнению, допустимо.
Язык тела Евы говорил ему одно, в то время как ее тревожные глаза – другое. Она выглядела потрясающе, но молодую женщину словно не волновали восхищенные взгляды, которыми ее одаривали гости. Не один мужчина, как заметил Роман, был готов переспать с ней, но все они смирились с тем, что ее мужчиной на свадьбе был он.
Он не чувствовал ничего подобного тому, что испытывал сейчас, – начиная с юности, когда Роман поклялся, что чувства не будут играть в его жизни никакой роли. Забота о ком-то – это напрасная трата энергии. Так решил он в четырнадцать лет. К тому же чувства ранят. Забыв любовь и заботу, которую ему дарили приемные родители, он предал их самым неприглядным образом. И за что?
– Ты опять это делаешь, – объявила Ева, возвращая его в реальность. – Только в этот раз я, наверное, должна радоваться, что у тебя под рукой нет оружия.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Роман, уже зная ответ.
Он повел плечами, избавляясь от плохого настроения.
– Нам надо получать удовольствие от вечеринки, пока мы здесь, – сказала она.
– Ты читаешь мои мысли.
Они чуть не улыбнулись друг другу, но этот момент быстро прошел. Роман мог контролировать себя, он расслабился. Ева доставляла ему хлопоты в Скаванге, но сейчас под маской женщины, от которой можно ждать только проблем, он разглядел скромную, робкую натуру, которая старалась, как могла, для других. И в этом они были похожи. Мнение Романа о Еве начало меняться. Им следует забыть на этот вечер о своих разногласиях и посмотреть, куда их это приведет. Чтобы смягчить ситуацию, Роман предложил вроде бы нейтральную тему для разговора.
– Расскажи мне что-нибудь о твоей семье, – попросил он.
– Зачем тебе это? – Ева с подозрением посмотрела на него.
Роман не винил ее за то, что она проявляет осторожность. Совсем недавно он ясно дал понять, что не приветствует ее появление на острове, а сейчас просит рассказать о людях, которые ей дороги.
Ева уклончиво ответила на его вопрос, а затем, как Роман и ожидал, перевела разговор на другое.
Перепады настроения Романа сбивали Еву с толку. На мгновение, когда глаза мужчины потемнели, сила его невысказанных эмоций напугала ее. Однако каким-то шестым чувством она поняла, что это связано с прошлым.
Ева обрадовалась, когда рядом с ними остановились люди, чтобы поболтать с Романом, и фокус беседы сместился. Она не хотела делиться с ним историей своей семьи. Она не собиралась говорить с человеком, которого практически не знала, о своих близких. Ева не желала добровольно отдавать ему в руки козырную карту, посвящая его в то, кто она и чем дышит. Вместо этого она с удовольствием стала наблюдать за тем, как Роман общается с островитянами и гостями. Он, казалось, был искренне заинтересован тем, что они ему рассказывали. Ева даже пожалела, что она не открылась Роману хотя бы чуть-чуть. Судя по всему, здесь каждый был рад тому, что может назвать Романа своим другом. Она позавидовала ему. Он легко общается с людьми. Сама Ева такого дара лишена.
– Ева, познакомься с…
Роман представлял ее всем как почетную гостью, а не как кость в горле, не как незваную визитершу, которую он был бы рад выкинуть с острова. Все присутствующие на свадьбе старались, чтобы Ева чувствовала себя комфортно.
У Романа был настоящий талант заставлять людей чувствовать себя желанным. Ева поняла это, когда одна из женщин сказала, обращаясь к ней:
– Приезжай к нам снова.
– Да, Ева, приезжай к нам еще, – с иронией подхватил Роман.
– Лучше не дразни меня, – предупредила его Ева. – Иначе я действительно приеду еще раз. Я обещаю тебе это.
Роман удивил ее тем, что рассмеялся, хотя они оба знали, что скорее ад замерзнет, чем она снова появится на острове.
– Итак, возвращаясь к твоей семье…
Этот мужчина когда-нибудь сдается?
– У тебя две сестры, Бритт и Лейла, и брат Тур. Твои родители умерли, как и мои.
Ева решила поменять тему, но, увидев, как на лице Романа промелькнула тень, спокойно сказала:
– Мне жаль, что твоих родителей нет в живых.
– Мне тоже жаль, что твоих родителей нет в живых. Должно быть, несладко вам пришлось, когда они умерли.
– Но у меня были мои сестры – они восполнили потерю. Да и Тур вначале не отставал от них. Но родителей терять тяжело.
Почему ее сердце неожиданно устремилось к Роману? «Может, оттого, – подумала Ева, – что он пережил то же, что и я?» Она старательно скрывала от мира боль пережитого, однако подозревала, что это можно увидеть в ее глазах, впрочем, как и в глазах Романа. Кстати, в первый раз с момента их встречи он не сделал даже попытки усмехнуться. На мгновение их связала тонкая нить понимания.
– А где сейчас Тур? – поинтересовался Роман, первым нарушая затянувшееся молчание.
– Кто его знает… – пожала она плечами и ощутила болезненный укол в сердце оттого, что давно не видела своего брата. – Тур уехал из дома после похорон матери, и мы больше его не видели.
– Ты улыбаешься, – заметил Роман.
– Просто вспомнила, как мы отдыхали, когда были моложе. Тур любил кататься на коньках на замерзшем озере и посмеиваться над тем, кто упадет раньше всех.
– Счастливые тогда были времена, – задумчиво протянул он.