Бриллиантовая пуля
Шрифт:
Гуров со Стасом снова переглянулись, и Лев Иванович предложил:
– Пошли, что ли, а то этому конца не предвидится.
– Ну, пошли релаксировать, – согласился Крячко. – Сядем в кресла и будем балдеть, на аквариум глядя.
Они прошли в холл, который совершенно неожиданно для них оказался заполнен стриженными наголо людьми в больничных пижамах. Они поливали цветы, рыхлили в горшках землю, мыли листья, кормили рыбок в аквариуме, в общем, занимались делом.
– Кажется, мы тут не к месту, – заметил Стас.
На звук его голоса люди повернулись, и они увидели, что это
– Извините, мы не хотели вам мешать, – сказал Гуров и предложил Крячко: – Пойдем еще куда-нибудь.
Но китайцы, увидев Гурова, вдруг бросили свои дела и, говоря что-то, начали все, как один, кланяться, они говорили и кланялись, кланялись. Так глупо Гуров не чувствовал себя еще никогда! Он им тоже несколько раз растерянно поклонился и сбежал на второй этаж, но, еще издалека увидев там в холле китайцев в пижамах, занятых аналогичным делом, затосковал – деваться было некуда.
– Страна должна знать своих героев, – назидательно проговорил догнавший его язва Крячко. – Только теперь эта страна уже Китай называется.
– Лучше еще одна ФГДС. Ну и как я теперь в этой больнице свое плечо лечить буду? Они же мне проходу не дадут! – Гуров подозрительно посмотрел на Крячко: – Интересно, от кого они все узнать могли?
– Я молчал! – быстро ответил Стас. – Да и как я мог им что-нибудь сказать, если мы с тобой все время вместе были?
– Значит, Татьяна Сергеевна! – понял Гуров. – Пока нас с тобой здесь днем не было, к Санычу наверняка приходила жена, он ей все рассказал, она – матери, а я теперь должен за все это расплачиваться!
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – участливо заметил Стас, и Гуров ответил ему бешеным взглядом.
– Я, конечно, понимаю, что она губернаторша, но я ей сейчас кое-что выскажу! – заявил он. – Ты случайно не знаешь, где ее кабинет?
– Интересно, сколько стоит транспортировка покойника отсюда в Москву? – задумчиво глядя в потолок, спросил Крячко. – Нет, конечно, мужики возьмут все расходы на себя, но зачем же заставлять их так тратиться, если этого можно избежать? – И, посмотрев на друга, объяснил: – Лева! Если ты скажешь ей хоть одно резкое слово, Потапыч тебя убьет на месте! Так что лучше не рискуй! Ты еще нужен своей стране! И, как показали недавние события, не только ей одной, а другой тоже! – не удержался и съехидничал Стас.
– Ну, и что мне прикажешь делать? – обреченно спросил Гуров.
– Покорно нести бремя международной славы, и пусть отблеск этого света падет и на мою скромную персону, – невинно посоветовал Крячко.
– Стас, я от тебя сейчас взвою! – не выдержал Лев Иванович.
– Лева! Ни в коем случае! Китайцы же тогда все сюда сбегутся и кинутся тебя от меня защищать! – всполошился Крячко. – Еще побьют, чего доброго, словно мне по жизни и так мало от тебя достается!
– Пошел к черту! – совершенно серьезно сказал Гуров и стал подниматься по лестнице.
Поняв, что его друг обиделся всерьез, Стас бросился за ним следом:
– Лева! Я просто шутил! Хотел, чтобы ты немного взбодрился, а то у тебя был очень подавленный вид!
– У тебя это получилось! – не глядя на него, бросил Гуров.
Увидев, что он направляется в сторону палаты, Крячко попытался остановить его:
– Лева! Может, они там еще не закончили разбор полетов.
– А мне плевать! Я в этой палате тоже лежу и имею право свалиться на койку и наконец-то выспаться, – резко ответил Гуров. – А если это кого-то не устраивает, то пошли они все к черту! Я и в Москве долечиться могу!
При виде его разъяренного лица ни Емельян, ни его сын даже не попытались его остановить, и Лев Иванович, толкнув дверь, вошел в палату, а Стас – за ним. Как оказалось, стол выдержал напор бушевавших страстей, и даже посуда не побилась, а вот народу прибавилось, потому что там была и Татьяна Сергеевна.
– Крепкие столы, однако, в Сибири делают, – как бы между прочим заметил Крячко, а вот Гуров неприязненным тоном спросил:
– Высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу?
– Иваныч! У тебя что-то случилось? – удивленно глядя на него, произнес Косолапов.
– Кто-то натравил на Леву китайцев, и они при виде его начинают тут же что-то говорить и кланяться, как заведенные. А он человек скромный, застенчивый, вот и смущается! – объяснил Стас, с опаской посматривая в сторону друга, потому что не понаслышке знал, что Гуров в таком состоянии способен послать по всем известным адресам кого угодно, невзирая на личности. – И есть у него подозрение, что это Сашка проболтался жене, та сказала вам, Татьяна Сергеевна, а уж от вас вся больница узнала.
Тут Гуров окончательно взбесился и наградил доносчика испепеляющим взглядом, а Стас, стоявший до этого с самым невинным лицом, мгновенно сделал вид, что тяжело ранен, скорчил страдальческую физиономию и стал валиться на бок.
– Таня здесь ни при чем, – быстро сказал Борис. – Это они от меня узнали. Просто, когда она мне позвонила насчет пижам и тапочек, я был в одном из своих ресторанов. А там парнишка один, Сеня, с кухни пропал, и шеф-повар сильно из-за этого переживал, потому что они из одного города. Вот я ему, чтобы успокоить, и сказал, что из Москвы приехал такой очень важный человек, Лев Иванович Гуров, который всех пропавших нашел, и их скоро в больницу привезут. Они у меня на время с работы отпросились и к больнице побежали, а по дороге с другими этой радостью поделились. Вот и собралась возле больницы целая толпа.
– А санитары-китайцы, которые у нас здесь работают, наверное, им вас, Лев Иванович, и показали, – предположила губернаторша. – Вот они и молятся теперь на вас, как на своего спасителя. Но я сейчас же распоряжусь, чтобы им все объяснили и они вас больше не беспокоили своим излишним вниманием.
– Так это твоих рук дело, Борис! Значит, это тебе я обязан своей необыкновенной популярностью в этой больнице? – не предвещавшим ничего хорошего тоном сказал Лев Иванович и, алчно потирая руки, направился к нему мягким тигриным шагом. – Ну! Бить буду – никто не отнимет!