Бриллианты для куклы
Шрифт:
Предмет кражи он рассмотрел, только оказавшись в собственном дворе, и сначала испытал жестокое разочарование. Все пять похищенных визитных карточек были одинаковыми и принадлежащими самой даме пик – госпоже Афродакис. Но, внимательно перечитав написанное на карточке, Атаманов повеселел. Теперь у них было несколько номеров телефонов загадочной дамы, а также известен ее род занятий…
– Ну что ж, лучше, чем совсем ничего, – согласился Пашка, выслушав Серегин рассказ.
– Как «совсем ничего»? – неожиданно горячо воскликнула Натэла. – Сергей так рисковал! Это же… это же было очень опасно! Мы ведь не знаем,
Мысль о вероятной пальбе, открытой по Атаманову дамой пик, заставила Юльку вздрогнуть, но Пашка недоверчиво усмехнулся. Натэла покраснела и умолкла. Атаманов тоже покраснел и проворчал что-то вроде: не в такое вляпывались, и ничего, выгребались как-то, а вообще, конечно, спасибо… Белка поспешила поддержать Натэлу:
– Конечно, еще как опасно! И очень даже смело Серега поступил! Мы хоть теперь знаем, кто она такая. Пашка, полезай в Интернет, ищи! Ты… ты не можешь влезть в секретные файлы… ну там Интерпола, например?
– Умным людям всюду можно, но предельно осторожно, – загадочно ответил Пашка и разом стал серьезным. – Так, мелочь, все, шагом марш отсюда и меня часа три не трогать! Интерпола, конечно, не обещаю, а вот одну секретную базочку данных пробить, пожалуй, попробую. Только свяжусь с корешком в Иркутске… Кофе бы вот кто-нибудь приготовил, а? ВЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ, ШЕЛУПОНЬ!
«Шелупонь» послушно тронулась к дверям. Уже с порога Натэла обернулась и пообещала:
– Я сейчас принесу кофе. По-турецки. Сахар класть?
Но Пашка ее уже не слышал. Его пальцы выбивали сумасшедшую барабанную дробь на клавиатуре ноутбука.
На другой день в десять часов утра вся компания – плюс неизменные Тамазик со спящей в коляске Мириам – сидела под окнами Юлькиной квартиры на клумбе и ждала, не сводя глаз с задернутых занавесок. Юлька рассказала друзьям о том, что брат всю ночь не ложился спать, стучал по клавиатуре, выпил целый термос кофе, принесенный Натэлой, и на ее, Юлькины, вежливые вопросы отвечал крайне невежливо.
– Базы Интерпола взламывать – это тебе не банку с огурцами вскрывать… – уважительно сказал Батон. – Зря ты к нему лезла.
– Так ведь интересно же, – пожала плечами Юлька. – А он, бессовестный, нич-чего не рассказывает, ругается только. И до сих пор не спит! Если бы дед заметил…
Юлька не договорила, потому что занавески на окне закачались и поехали в стороны. В проеме показался Пашка с изжелта-зеленым цветом лица и кругами под глазами. Увидев разом притихшую компанию, сипло сказал:
– Здорово, братцы кролики. У кого курить есть? Ни у кого? Серега, и у тебя? Тьфу, свинство какое… Нет, я сначала за сигаретами иду, потом рассказываю…
Пришлось ждать еще десять минут, пока Пашка сходит в палатку на углу. Вернувшись, компьютерный гений с удовольствием затянулся и сказал, что при посредстве его друга, самого крутого хакера города Иркутска и всей Восточной Сибири, было выяснено следующее…
Мария Афродакис действительно являлась секретарем и экспертом американской фирмы, занимающейся русским искусством. В Нью-Йорке она была хорошо известна среди эмигрантских художников, и самое главное – именно ей удалось установить два месяца назад тот факт, что драгоценности графов Мражинских
– То есть все-таки бандитка? – уточнил Батон.
– Аферистка, – поправил Пашка. – В документах пишут, что Мария Афродакис – великолепный эксперт с уникальным чутьем и обширными знаниями, но при этом и с подмоченной репутацией. То есть она постоянно ведет какие-то темные дела.
– Стало быть, не рыжая, а дама пик всю аферу замутила? – нахмурился Атаманов. – Если б не она, еще бы сто лет никто ничего не знал, так, что ли?
– Выходит, так, – согласился Пашка. – И вот еще что интересно… То, что ценности Мражинских фальшивые, выяснилось случайно. Мария Афродакис – то ли подруга, то ли просто знакомая Эллен. Перед свадьбой Эллен в шутку попросила Марию оценить фамильные цацки, подаренные ей будущей свекровью. Афродакис и оценила… то есть сказала, что они гроша ломаного не стоят. Мражинские всполошились, пригласили еще двух экспертов, те выдали свое заключение: да, драгоценности поддельные. Естественно, семье Мражинских вовсе не хотелось обнародовать эту информацию.
– Еще бы! – фыркнула Белка. – Все вокруг знают, что у тебя суперские брюлики, и вдруг – не брюлики, а бижутерия! Я бы на их месте тоже не болтала.
– Ну вот Мражинские и не болтали. Эксперты обещали молчать, им вообще положено по ихней этике, Афродакис вроде тоже пообещала… Но через некоторое время она вдруг с шиком дает интервью сразу нескольким журналам и объявляет, что ценности Мражинских – дутые. Ну-у-у, что там началось!
– Вот зараза! – с чувством сказала Юлька. – Так свою подругу подставить! Да за такое убивать надо!
– Непонятно только, зачем Афродакис так сделала, – задумчиво продолжал Пашка, потирая переносицу. – Никакого дохода ей это не принесло, кроме гонораров за интервью, что для нее сущие копейки.
– Из вредности? – предположила Юлька.
– Вряд ли…
– В журналах помелькать захотела? – хмыкнул Атаманов.
– Она и так там мелькала периодически. Рядом со всякими сапфирами-алмазами. Нет, тут что-то другое… Но больше я пока ничего не нашел.
– Пашка, – вдруг опомнилась Юлька, – а как ты это все выяснил?! Неужели про базу Интерпола правда?
– Юлька, отстань, – заявил Пашка. – Могут быть у нас свои профессиональные секреты?
– У кого – у вас?
– У работников «мыши» и «клавы», – отрезал кузен. – Вам информацию дали, шелупонь? Все, сидите и думайте. А дядя Паша в университет поехал свой опус подтверждать. А то еще общежития не дадут, бюрократы московские…
– Соня, я красивая? – задумчиво спросила Белка.
– Господи, Бэллочка, о чем ты думаешь?! – послышался привычный ответ. – Через двадцать минут твое выступление, ты с утра дважды сбилась на тридцать вторых, полон зал народу, люди из мэрии, а ты… Конечно, красивая, я всегда тебе говорила!