Бриллианты для куклы
Шрифт:
– Я отказалась! Я не хотела, ведь я и не видела никогда бабушку, а тут… ехать… требовать… Нет! – с жаром произнесла Элен. – Если бы поехать и просто познакомиться, побывать вместе… а за диамантс – нет!
– Ой, моя девочка… – всхлипнула Маргарита Владимировна. Светлана тоже высморкалась в платок.
– И Афродакис приехала в Москву одна, – подвел итог Игорь Петрович. – Она знала легенды обеих семей и была уверена, что сумеет провести девяностолетнюю старуху, находящуюся, как ей казалось, в глубоком маразме. И, надо признать, расчет ее был во
– Малина – это ягода? – озадаченно спросила Элен.
Игорь Петрович кивнул, и молодая женщина глубоко задумалась. Видимо, размышляла она о загадочности русского языка. Затем Элен медленно продолжила:
– Я узнать, что Мария улетела в Москву, когда была в Греции, на раскопках. Я сразу кидаться за ней в Россию. Купила билет, визу – и полетела. О-о, я знать, на что она способна! Она встретить меня в аэропорту…
– Так это ОНА вас встречала! – ахнула Юлька. – А я думала – наоборот! Ну да, она сюда в парике приходила, а вас встречала без него! А вы от природы такая морковка!
– Морковка? Овощ?
– О господи… – пробормотал Игорь Петрович. – Элен, продолжайте, пожалуйста, нам всем очень интересно…
– Well… Мы встретились в аэропорту, она призналась, что really хотела найти бабушку, но… узнать, что бабушка давно умерла и ее дом наполовину снесен. Я, разумеется, не поверила, и мы приехали сюда, и она показала дом четыре…
– Корпус три, который шестой год снести толком не могут, – закончила Юлька. – А корпус два, наш, стоит как новый!
– Но я этого не знала! И поверила ей! Даже на всякий случай поговорила с пожилыми lady возле дома. Но они как-то странно на меня смотрели, наверное, из-за мой плохой русский… И в тот же день я улетела назад, потому что меня ждали на работе. Говорить с Марией мне было больше не о чем. Кто мог подумать, что она… что она поступит так!
– Ей помешала «Немезида», – торжественно произнесла Маргарита Владимировна. – Изумруд всегда наказывал тех, кто имел дурные помыслы.
– Жаль, что она пропала, эта самая «Немезида», – грустно вздохнула Юлька. – Хоть бы поглядеть, какая она…
– Уверяю вас, изумруд был, – дрогнувшим голосом сказала Коктебельская. – Был до последнего момента, я сама его видела, показывая колье воровке Афродакис.
– Может, она его все-таки сперла? – предположила Юлька.
– Нам бы уже сообщили, – важно заметил ее дед. – Афродакис сейчас дает показания.
– Что ей грозит? – поинтересовалась Светлана.
– К сожалению, всего лишь выдворение из страны и штраф. Бриллианты на месте, пистолет был игрушечным, все остались живы и здоровы… Так что Афродакис будет продолжать свои аферы в Нью-Йорке.
– Ни за что! – с жаром воскликнула Светлана. – Я устрою ей там такую рекламу, что ни один приличный человек не рискнет вести с ней дела!
– А какой она была из себя, эта «Немезида»? –
– Ага, как крокодил, – съязвила Натэла, появившаяся из кухни с подносом бутербродов.
– У изумруда был довольно необычный цвет, – со вздохом сказала Маргарита Владимировна. – Почти как у бутылочного стекла. И гладкая огранка, как было модно в конце восемнадцатого века. Прежде это колье принадлежало княгине Шаховской…
– Ой! – вдруг воскликнула, изменившись в лице, Натэла, неловко ставя поднос на край стола. – Тамазик, подойди сюда, маленький мой…
Из кухни притопал Тамазик. Он был очень недоволен тем, что его отвлекли от печенья, и, сурово посмотрев на старшую сестру, уже готов был убежать обратно, но Натэла поймала его за лямку штанов.
– Тамазик, деточка, открой ротик… Что ты там сосешь? Дай мне, я тебе шоколадку подарю…
– Покажи! – недоверчиво потребовал Тамазик.
Натэла протянула ему батончик «Марса», и Тамазик, вздохнув, вытащил изо рта зеленый прозрачный камешек.
– Господи, что это?! – воскликнула побледневшая Маргарита Владимировна. – Дитя мое, откуда это у тебя?!
Тамазик пожал плечами и положил на стол перемазанный кремом, мокрый изумруд «Немезида».
– Ему дал Сергей… – пролепетала Натэла. – Тогда, в самый первый вечер, когда мы познакомились. Тамазик плакал, и Сережа вынул из кармана и дал…
– А где он его взял?! – хором завопили все.
Натэла только хлопала ресницами.
– Так у вас в квартире! – вдруг радостно вспомнила Полундра. – Когда мы через подоконник на лестницу тикали от рыжей… то есть от Афродакис… Серега на нем поскользнулся и в карман сунул… Подумал, что это осколок от абажура торшера, который кокнулся… Ну а потом забыл, наверное.
– О боже… – простонала Светлана. – Поскользнуться на изумруде «Немезида»…
– Раздавить его он никак не мог, – авторитетно утешила Юлька. – Изумруды твердые.
– Нет, моя внучка точно меня в гроб загонит… – пробормотал Игорь Петрович.
Как раз в это время с улицы послышались крики Атаманова и Батона:
– Натэла, Натэлка-а-а! Вы-ы-ыйди!
Натэла, пользуясь тем, что все склонились над изумрудом, вылетела в кухню.
– Ну, что вам? – крикнула она, перевесившись через подоконник. – Я не могу, у меня тут лобио сгорит!
– Так переставь! – посоветовал Батон.
Они вместе с Серегой стояли внизу на тротуаре с задранными головами. Атаманов что-то прятал за спиной.
– Не могу, оно передержится!
– Да на минуту только!
– Вах, я с ума с вами сойду… Сейчас! – Натэла сняла с огня кастрюльку, бросила ложку в раковину и, на ходу снимая фартук, помчалась из квартиры.
– Что случилось? – сердито спросила она, выбежав из подъезда.
Пацаны переглянулись. Атаманов ткнул в бок Батона, тот в ответ толкнул его плечом. Серега вытащил из-за спины огромный растрепанный букет белых и красных роз разной величины.
– Вот. Это, в общем, тебе. От нас.