Бриллианты для замарашки
Шрифт:
* * *
Черт! Черт! Черт бы побрал эту малахольную Шурочку! Ну кто ее просил вызывать милицию?!
Я же сказала, что еду, не могла подождать…
Я с тоской смотрела на машину с мигалкой, которая замерла перед распахнутыми дверями магазина. Похоже, разговора с представителями власти избежать не удастся. Даже если я сейчас по-тихому слиняю с места преступления, меня обязательно найдут и пригласят для беседы куда следует.
Ну почему же мне так хронически не везет, господи?! Вроде плохого никому не делаю, живу тихо… Ладно, хватит. Причитаниями делу не поможешь. Надо на что-то решаться, не век же стоять, прячась за шершавым стволом огромного дуба.
Я решительно отделилась от ствола и направилась к распахнутой двери, в проеме которой то и дело мелькали фигуры в форменных фуражках. Мое внимание полностью сосредоточилось на предстоящей беседе с товарищами из органов, поэтому приближающуюся опасность я заметила слишком поздно.
— Здравствуйте! Это программа «Вечер трудного дня»! — жизнерадостно прощебетал над ухом юный девичий голосок. От неожиданности я так резко остановилась, что чуть не рухнула с лестницы, которую уже практически преодолела.
Обернувшись, я уперлась глазами в нацеленный прямо мне в лицо объектив кинокамеры. Этого последнего удара моя психика просто не выдержала, я оттолкнула девицу с микрофоном в руках и стремительно рванула вперед. Плотно прикрыв за собой дверь, я перевела дыхание и осмотрелась.
В центральном торговом зале был относительный порядок, обувь, платья, куртки висели на своих местах, забравшиеся в магазин воры всего лишь разбили одну из витрин, да и то, видимо, только для того, чтобы попасть в подсобные помещения, так как в механизме подъема прилавка разобраться не смогли. Основное действо, судя по всему, происходило как раз в кладовке, где хранится только что полученный товар и вещи, которые по тем или иным причинам мы временно из продажи изымаем. Например, совершенно невыгодно занимать прилавки купальниками зимой или варежками летом… Там же, в подсобном помещении, находится сейф, письменный стол с нашей отчетностью и что-то типа микроскопической кухни, где продавцы кипятят чай и разогревают принесенный из дома обед. Чем заинтересовала злоумышленников наша кладовка, ума не приложу. Денег в сейфе — только самый необходимый минимум, там никогда не бывает достаточно солидных сумм, ради которых стоило бы рисковать, взламывая две металлические двери практически посреди освещенной и довольно оживленной улицы, да и вообще, не похоже, что целью злоумышленников была кража. Не найдя особых капиталов, воришки на худой конец могли бы взять электрочайник, который я, купила на той неделе, или плитку… Но нет, и то и другое спокойно стоят себе на столе в кладовке.
К тому же столику, сдвинув кухонную утварь, сбоку притулился молодой человек в милицейской форме.
— Товарищ лейтенант! — поспешно обратилась я к нему. — Не могли бы вы распорядиться, чтобы в помещение не пускали телевизионщиков?
— А вам что, жалко, что ли? Пусть снимают, — добродушно отозвался парень. — Никакой военной тайны тут вроде не наблюдается….
— Но я бы не хотела, чтобы они тут шныряли…. В конце концов это помещение мое, и я имею право не пускать сюда того, кто мне не нравится, — начала раздражаться я.
— Ну, во-первых, это не ваша частная собственность, не квартира, а магазин, куда может войти каждый желающий… Да и потом, — улыбнулся милиционер, — что горячиться, вы женщина красивая…
— При чем тут это? — опешила я.
— Ну, как же. Все женщины стремятся попасть на телевизионный экран, только опасаются,
— Я прекрасно знаю, как я выгляжу, молодой человек, — с досадой прервала я его любезные излияния. — В зеркало по утрам смотрюсь систематически. Но на экран попадать совершенно не стремлюсь, как это ни странно для вас звучит.
— Ваше дело, — пожал плечами милиционер и крикнул:
— Сидорчук! Выведи телевизионщиков, пусть на улице снимают… — Потом он снова обратился ко мне:
— Зря вы это. Так бы они тут покрутились маленько, увидели, что дело выеденного яйца не стоит, и уехали, а теперь заинтересуются, до самого конца проторчат… У них ведь какая психология: раз выгнали, значит, что-то интересное откопали…
— На улице пусть хоть обнимаются… — проворчала я.
Тут откуда-то сзади в кладовку влетела Шурочка.
— Ой, Елизавета Анатольевна! — заверещала она. — Ужас какой! Что делают, уроды, просто никакого покоя от этих ворюг нет…
— Где ты была? — довольно сухо перебила я ее истерические выкрики.
— В соседнем зале, убытки с товарищем милиционером описывали. Нет, ну вы подумайте, люди добрые…
— Ну и как? — Я снова в корне пресекла ее попытку поголосить на манер деревенских кумушек.
— Что? — не сразу сообразила Шура.
— Убытки как? — Я сурово посмотрела на продавщицу.
— Там ничего не тронуто. И вообще, Елизавета Анатольевна, по-моему, у нас ничего не украли. По крайней мере, я не заметила… — Шура явно расстроилась, что такое яркое происшествие в ее жизни оказалось не столь грандиозным, как ей показалось вначале. Даже соседкам, по большому счету, рассказать нечего будет. — Перебуторили все, передвинули, но ничего не унесли…
— А ты не могла убедиться в этом прежде, чем беспокоить и без того загруженных до предела людей? — с досадой поинтересовалась я.
— Как можно, Елизавета Анатольевна… — растерялась Шура. — Я, как дверь взломанную увидела, так даже и заходить не стала… В кино всегда говорят, что ничего трогать нельзя на месте преступления… Я и вам, и в милицию из магазина «Автозапчасти» звонила….
— Поменьше детективы смотреть надо… — недовольно проворчала я.
— Вообще-то девушка права, — вмешался милиционер, до этого молча с любопытством наблюдавший за нашей перепалкой. — Вам не мешало бы у нее поучиться, как вести себя в таких случаях. Никогда не знаешь, что ждет за взломанной дверью…
— Мне ли не знать… — начала я и осеклась. — Мы не познакомились. Меня зовут Елизавета Анатольевна.
— Это я уже понял, — смутился лейтенант. — Ивакин. Петр Петрович.;.. Так, значит, вы и есть хозяйка?
— Да…. То есть нет… Вернее, да…
— Так да или все-таки нет? — насторожился Петр Петрович.
— Официально хозяйкой числится моя подруга. Петрова Юлия Евгеньевна. Но всеми делами занимаюсь я. Она здесь ни разу не появлялась.
— Тогда у вас должна быть генеральная доверенность…
— Нет, к сожалению. — Доверенность у меня, само собой, была, но я совсем не собиралась показывать ее лейтенанту. Я и фамилию свою называть не буду, не то что заявления какие-то от своего имени делать.
— Странно, — удивился Ивакин. — Как же вы дела-то ведете без документов? В налоговую как ходите?
— Когда нужно, я привожу Юлю.
— Яа-сно, — протянул парень. — Тогда придется ее вызывать на место происшествия. Я не могу принять от вас заявление, раз даже доверенности нет….
— А никакого заявления и не будет. Мы не собираемся заводить уголовное дело по столь пустяковому поводу. — Я заметила, что после этих слов Петр Петрович вздохнул с видимым облегчением. Но для порядка он все таки предупредил: