Бриллианты имперской короны. Осколок Ока Разума
Шрифт:
В это утро Роман попрактиковался в различных вариантах исчезновения и отрыва просто на всякий случай, но он уже убедился, что за ним никто не следит. Ободренный этим сознанием, он все же завершил свой отрыв, просто ради проформы. Он надеялся, что остаток дня также пройдет без осложнений.
Сквозь лобовое стекло его флаера из утреннего тумана вставали низкие, пастельных тонов здания Пеленг-Сити, окруженные яркими декоративными деревьями и цветами. Сердце Романа возликовало. Он стал спиралевидно спускаться вниз, чтобы посадить
Флаер опустился на крышу, как листок на безупречную, без единого пятнышка, лужайку. По краю крыша была обрамлена горшками с цветущими растениями. Роман обрадовался: он любил, чтобы его окружало живое. Наслаждаясь растениями против воли, Роман выбрался из флаера и направился к входу, расположенному на крыше. Первое, что он увидел, был мертвый робот.
В душу Романа закралось подозрение. Он проверил оружие — оно свободно висело в кобуре — и пожалел, что не прихватил принадлежностей маскировочного костюма, которые позволили бы ему видеть, что творится у него за спиной.
Роман осторожно обследовал робота. Машина была разодрана в клочья — руки и ноги оторваны, командный блок вырван и отброшен через всю крышу. Это было зверское уничтожение — потребовалось бы гораздо меньше, чтобы вывести машину из строя. И кто бы там это ни сделал, он был очень силен.
В душе Романа стало расти негодование. Здесь было налицо оскорбление, и не столько для Амалии Йенсен, сколько для чести нанимателя Мейстрала.
Роман вынул оружие и поставил переключатель на «смертельное».
Зеленый свет лифта крыши показывал, что там не заперто. Он ступил в лифт и нажал кнопку «вниз».
В гостиной царил страшный разгром. Мебель была перевернута, всюду разбросаны бумаги, горшки разбиты вдребезги. Ноздри Романа затрепетали от неодобрения.
В холле лежал еще один разбитый на куски робот. В углу валялась туфелька Йенсен, второй нигде не было видно. На тяжелой вазе было немного крови, свидетельствовавшей о том, что ее могли использовать в качестве дубинки. Роман присмотрелся повнимательнее. На вазе были короткие черные волоски, идентичные меху Хосейли.
Мгновение Роман постоял среди хаоса и разбитых вещей. Он пришел сказать мисс Йенсен, что ее задание успешно выполнено, правда, несколько неаккуратно, и договориться о продаже и доставке антика. Ввязываться в вандализм и насилие было не по его части.
Однако здесь что-то произошло — возможно, что-то, связанное с заданием Мейстрала. Роман решил, что должен найти подтверждение этому тем или иным способом.
Едва он начал свои поиски, как услышал звук садящегося на крышу флаера. С оружием наготове Роман скользнул в кухню, откуда ему был виден лифт.
Лифт молча заработал, его антигравитационное поле несло вниз пассажира. Роман, навострив уши, услышал голос Пьетро Кихано.
— Мисс Йенсен! Что стряслось с Говардом? Ох!
Говардом, догадался Роман, звали робота на крыше. Он поставил оружие на «контузию», потом вложил его назад в кобуру.
— Мисс Йенсен?
Кихано чуть не выпрыгнул из собственной кожи, когда из кухни неслышно выскользнул Роман. В надежде успокоить его Роман улыбнулся Пьетро, перекатывая язык из стороны в сторону в своем узком рту. Кихано тревожно озирался в сторону двери и лифта, ища места, куда бы сбежать.
Пьетро заговорил на стандартном человеческом сквозь стиснутые зубы:
— Кто вы? Что здесь произошло?
— Я надеялся, — сказал Роман, подходя ближе, — что вы сможете дать мне ответ на этот вопрос.
Кихано явно почувствовал облегчение:
— Вы из полиции? Амалия… мисс Йенсен — с ней все в порядке?
— Не знаю, — Роман плавными шагами подошел поближе к Кихано, бесшумно ступая по обломкам. — Похоже, что ее похитили. Вы имеете хоть какое-нибудь представление, почему?
На лице Кихано появилась смесь сложных выражений. Из этого Роман заключил, что Пьетро, во-первых, очень хорошо представлял себе, что могло здесь произойти, а во-вторых, что у него нет ни малейшего желания сообщать эту информацию лицу, которого он не знал, но которому не доверял, — даже если, по его предположению, это был полицейский. А может быть, в особенности, полицейскому.
— Нет, — ответил Кихано. Он снова скосил глаза на выход. — Я… не думаю… я совсем ничего не знаю.
— Вы уверены? — спросил Роман.
Пьетро искоса взглянул на него. Он набрал побольше воздуха в легкие и взял себя в руки, явно воспрянув духом из-за того, что Роман не набросился на него. Он принял воинственный вид и упер руки в бедра:
— Послушайте. По-моему, я с вами не знаком. А если вы из полиции, не следует ли вам показать мне свое удостоверение?
Роман произвел довольно приличную имитацию человеческого вздоха, стараясь не волновать молодого человека:
— Вы правы, сэр. Я пренебрегаю формальностями.
С тем же успехом он мог бы признаться, что исчерпал все свои идеи.
Роман сунул руку в карман пиджака, вынул оружие и выстрелил в Пьетро в упор, сильно перенапрягая его нервы. Подхватив молодого человека до того, как тот упал, Роман перекинул его через плечо и понес к лифту. Оказавшись на крыше, он велел летательному аппарату Кихано лететь домой на автопилоте, потом бросил Кихано на заднее сидение своего флаера.
Кихано посмотрел на Романа стеклянными глазами. Похоже, он был страшно разочарован поведением полиции.