Бриллианты имперской короны. Осколок Ока Разума
Шрифт:
На другой стороне седловидного контейнера был изображен отказывающийся от трона Ннис Шестьдесят Первый в окружении лиц из его Колледжа — группы известных ученых, собранных им в Городе Семи Сверкающих Колец для того, чтобы они помогали Императору в его абстрактных исследованиях, прославивших его гораздо больше, чем умение управлять Империей. Мейстрал пригляделся повнимательнее. Он узнал лицо профессора Гантемура, человека-филолога, передавшего планы Имперской Резиденции агентам Восстания и впоследствии получившего владения ряда выдающихся людей — сторонников Империи,
Мейстрал взглянул на Пьетро. Вожделение молодого человека можно было почти пощупать руками.
— М-р Кихано, я должен знать, что произошло, — сказал он. — Мою клиентку похитили. Возможно, что мне — нам — грозит опасность из того же источника. Через считанные часы контейнер будет принадлежать мне по закону, и я смогу им распоряжаться. Естественно, я предпочел бы отдать его мисс Йенсен — таков мой контракт. Но… — он поднял руку, и лицо Пьетро потемнело. — Если этот предмет привлечет ко мне нежелательное внимание, возможно, мне придется побыстрее от него избавиться.
— Но, — запротестовал Пьетро, — вы же не можете. — Он посмотрел на Грегора, ища поддержки. — Он ведь не может? — спросил Пьетро. — Правда? — Грегор только ухмыльнулся.
— Напротив, сэр, — голос Мейстрала звучал твердо. — Если мисс Йенсен нет, она не может выполнить своих обязательств по контракту. Я полагаю, тот, кто ее похитил, знает об этом и будет держать ее в изоляции до тех пор, пока я либо не покину Пеленг, либо не распоряжусь этим предметом другим образом. Вероятно, если они найдут меня, они выдвинут собственное предложение. Обстоятельства же могут вынудить меня согласиться.
Пьетро вытаращил глаза на Мейстрала:
— Послушайте, — заявил он. — Я казначей. Я могу заплатить вам вместо Амалии.
— Может быть, — отозвался Мейстрал, — я выставлю ваше предложение среди других на любом аукционе, который будет проводиться после того, как мисс Йенсен не объявится. Но вам ПРИДЕТСЯ предлагать более высокую цену, м-р Кихано.
Похоже, Пьетро сдался. Он посмотрел на Грегора, затем — на Романа.
— Я скажу вам, — объявил он. — Но вашему Хосейли придется выйти.
Мейстрала внезапно охватило раздражение. Проявление расизма по такому поводу было более чем раздражающим. Он бросил взгляд вверх, на строгое, неподвижное лицо Романа.
— Роман может остаться, — сказал Мейстрал, — он мой старейший помощник, я ему абсолютно доверяю.
Пьетро покачал головой:
— Этот вопрос выходит за рамки простой личной лояльности, м-р Мейстрал, — он наклонился ближе и понизил голос, словно стараясь помешать Роману подслушать. Его тон был серьезным: — На карту поставлена Судьба Созвездия, — сказал он.
Мейстрал поднял бровь:
— Да что вы говорите! — Щенок с каждой минутой раздражал его все больше и больше.
— Прошу вас, — сказал Пьетро.
Мейстрал перебросил реликвию из одной руки в другую:
— Надо же, а я прошу всего шестьдесят. И это за Судьбу Созвездия.
Пьетро вознегодовал:
— Вы же СОГЛАСИЛИСЬ на шестьдесят! — Затем он взял себя в руки: — В этом вы можете на меня положиться, м-р Мейстрал.
Мейстрал
— Очень хорошо, сэр. Если вы ручаетесь за него. Но жаль, что вы не подумали еще раз хорошенько.
Мейстрал бросил взгляд на Романа:
— Не стану и думать. — При взгляде на строгое лицо Романа Мейстрала охватила новая волна раздражения. Ясно было, что Роман сдерживает сильный гнев, и Мейстрал решил, что это из-за бестактного поведения молодого человека. Мейстрал откинулся назад и закинул ногу на ногу: — Что в этом кувшине, м-р Кихано? Говорите правду, немедленно.
Пьетро закусил губу. Когда он заговорил, это был шепот.
— Этот контейнер, — произнес он, — крионный ковчежец, содержащий сперму Императора Пенджали Нниса Шестьдесят Первого, не имеющего наследников.
Мейстрал посмотрел на предмет в своей руке. Он подметил ошалелый взгляд Грегора, отвисшую от изумления челюсть Романа и пожалел, что не отослал их обоих подальше, за пределы слышимости, даже за пределы этой планеты.
Вещица лежала в руках Мейстрала — холодная, невозможная тяжесть.
— О, — произнес Мейстрал, — стало быть, Судьба Созвездия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поставлена на карту.
6
Крионный контейнер стоял на столе. Он поблескивал в мягком свете комнаты. Мейстрал протянул бокал, и его снова наполнили шампанским. Компания доканчивала уже вторую бутылку. Мейстрал велел роботу откупорить третью. Ему она явно потребуется.
Мейстрал желал только одного — немедленно отделаться от ковчежца. Выбросить его с борта флаера в ближайшее бездонное озеро. Швырнуть его в недра первой попавшейся плавильной печи. Сжечь в сердце солнца Пеленга.
Вот и сбылось, подумал он. Самый страшный кошмар в жизни каждого вора. Украсть нечто столь ценное, столь фантастическое, что оно понадобится каждому солдату, каждому политику, каждому преступнику, каждому дипломату, каждому фанатику-убийце.
Бедняга Мейстрал, подумал Мейстрал. И выпил шампанское без всякого удовольствия.
Мейстрала не утешило бы то, что некоторые люди были и в худшем положении. Взять, например, беднягу Нниса.
Нынешний Император Пенджали провел свою юность в имперском гареме — отчужденный мальчик-школяр, совершенно не вписывавшийся в конкурентную, слишком жесткую атмосферу того места, где он жил — в гареме, состоявшем в основном из детей, занятых интригами в подражание своим матерям, причем каждый ребенок оказывался вовлеченным в тайфун заговоров, замыслов и маневров — миниатюрную бурю, отражавшую те внешние стрессы, которые возникали в лучших домах Хосейли в результате бесконечной борьбы за то, чтобы сделать одного из отпрысков любимым ребенком, следующим наследником. Его обычным занятием было ловить насекомых и рассматривать под микроскопом их половые органы. В Империи Хосейли не существовало права первородства, не было упорядоченной системы для установления наследника, кроме самой Имперской воли.