Бриллианты имперской короны. Осколок Ока Разума
Шрифт:
— Договориться? О чем?
Мейстрал распрямил плечи и поставил свой стакан:
— Роман отвезет вас, куда пожелаете, — произнес он. В его голосе слышалась мягкость Высокого Обычая.
— Я думал, вечеринка только началась, — запротестовал Пьетро.
Вошел Роман с новой бутылкой и сразу ощутил перемену обстановки. Он бросил взгляд на Мейстрала:
— Сэр? — спросил Роман.
— Отвези наших гостей домой, пожалуйста.
Роман поклонился:
— Разумеется, сэр. Подать вам накидку, мадам?
— Нет. Спасибо,
— Как вам угодно, мадам.
Таща за собой Пьетро, Амалия Йенсен вышла за дверь, которую придержал для нее Роман. Мейстрал снова взял бокал и отпил глоток. Шампанское показалось ему чуть пресным.
Грегор поднял глаза на Мейстрала, в них была анестезированная радость:
— Короткая пирушка, босс, — заметил он.
— Нам лучше собираться, — отозвался Мейстрал. — Надо уйти отсюда до того, как мисс Йенсен приведет подкрепление.
— Не понял, босс.
— Возможно, Грегор, наши друзья вернутся сюда с оружием и убьют нас, — пояснил Мейстрал.
Грегор переварил информацию с некоторым усилием.
— Короткая вечеринка, — повторил он.
Мейстрал решил, что лучше всего к оценке ситуации подходит любимое словечко Грегора. Он поставил бокал.
— Еще какая, Грегор. Пора собираться.
До рассвета оставалось еще четыре часа. Шумел ночной ветерок, гоняя листья по опушкам лужаек Амалии Йенсен с желтой травой. Амалия и Пьетро наблюдали с крыши, как «Густафсон» Романа исчез из виду. Амалия стала беднее на шестьдесят новых; из-за своего спасения она влезла в долги на последующие двенадцать нет. Пьетро в недоумении повернулся к ней:
— В чем дело, мисс Йенсен? — спросил он.
Амалия лениво поддала ногой обломок разбитого Говарда. Он покатился по крыше.
— Пойдем со мной вниз. Я хочу начать уборку, а пока буду этим заниматься, я тебе объясню.
Уборка дома — хорошее лекарство от гнева, и хотя Амалия Йенсен не слишком хорошо умела это делать, — обычно такими вещами занимались Говард и ему подобные — физический труд творил чудеса с состоянием Амалии, пока она объясняла, как Мейстрал добавил новые условия ее освобождения. Пьетро, работавший не так усердно, чувствовал, что по мере того, как ослабевал гнев Амалии, его собственный рос.
— Черт бы его побрал! Если бы я знал, я бы избил его!
— Дело в том, Пьетро, что я не знала, что ты с ними, — сказала Амалия. — Если бы я знала, я могла бы отказаться, но тогда он не смог бы просто отменить всю операцию в твоем присутствии — ты бы знал, что что-то затевается.
— Если бы он оставил меня в живых, — мрачно заметил Пьетро.
— Я все равно могла бы справиться, если бы у меля было время асе обдумать. Только сейчас я поняла, что, когда меня похитили, его чести было нанесено оскорбление, и, если бы он не спас меня, ему пришлось бы вызывать людей на дуэль налево и направо либо поискать себе другое ремесло.
— Меня подмывает взывать его самого, — Пьетро
— Если бы ты вызвал Мейстрала, ты не мог бы быть уверен, что он принесет реликвию с собой, — резонно возразила Амалия. — Кроме того, Пьетро, ты мог бы проиграть. — Она положила руку на его локоть. — Ты понадобишься для других дел, Пьетро. Нам надо установить местонахождение реликвии и украсть ее, а если не украсть, то уничтожить.
Пьетро ощутил, как в его душе крепнет гордая уверенность. Сейчас, когда он раздумывал о случившемся, он понял, что был совсем неплох сегодня ночью, и теперь жаждал дальнейших действий. У Пьетро буквально чесались руки схватить Мейстрала за горло. Он похлопал Амалию по руке.
— Правильно, — сказал Пьетро. — Я позабочусь об этом. Мы знаем, где они живут.
— У нас нет оружия, — возразила Амалия. — А у их есть.
Пьетро браво улыбнулся:
— Вместо этого мы воспользуемся стратегией, — заявил он.
— Хорошо У тебя есть какая-нибудь задумка?
Удар.
— Нет.
Еще удар.
— А у вас?
— Скоро время первого завтрака. Давай что-нибудь съедим и хорошенько все обдумаем, хорошо?
— Да, мисс Йенсен.
Все еще держа его за руку, Амалия повела Пьетро в кухню.
— Я думаю, — сказала она, — ввиду того, что ты меня спас, ты мог бы называть меня Амалией.
— С удовольствием, — Пьетро улыбнулся. — Амалия. — Имя в его устах звучало, как песня.
Врач с помощью многочисленных роботов вправлял кости Хотвинна. В закопченном доме эхом отдавались вопли могучего Хосейли.
Барон Синн счистил пену огнетушителя со своего рукава. С бархата хлопьями посыпался пепел. Синн сморщил нос. Он пропах дымом как никогда.
Пожарные и полицейские только что уехали, озадаченные совершенно неубедительным рассказом о налете на дом и насилии, учиненном неизвестными лицами, и на следующий день Синну предстояло помочь графине собраться духом для встречи с владельцами дома. Чанг и Бикс были отосланы домой до прибытия представителей властей — Синн не доверял их способности запомнить любую историю, которую они с графиней могли придумать, чтобы объяснить их присутствие.
По коридорам эхом разнесся еще один вопль Хотвинна. Синн постучал в дверь нижней гостиной и услышал голос графини, предлагавший ему войти.
— Миледи.
Графиня была одета в удобную черную шелковую пижаму и нарядный парчовый халат, эффектность которого несколько портил пристегнутый к поясу пистолет. Она сообщила полиции, что пробудилась от глубокого сна при звуке внезапных выстрелов, и ей пришлось одеться соответственно. Несмотря на одеяние и ранний час, графиня совершенно не казалась сонной; она обнюхала уши барона, закурила сигарету и снова принялась ходить взад-вперед по комнате, плечи прямые, спина неподвижна.