Бриллианты Вольштейна
Шрифт:
Ее номер довольно-таки давно значился в моей записной книжке. Пока телефон звонил, я думал о Маделейн Парсон, миниатюрной, стройной брюнетке с овальным личиком и грациозной шеей, какие любил рисовать Модильяни. По глупым голливудским стандартам — не красавица. А по моим — лучше не бывает.
Актриса. Непризнанный талант, зарабатывающий те самые сорок пять баксов в неделю, если удавалось ухватить какую-то роль в третьесортном театре. Женщина, для которой слово Театр всегда писалось с большой буквы. Женщина, ждущая своего шанса и никогда не
Она схватила трубку на четвертом гудке. И с такой надеждой произнесла «алле», что у меня защемило сердце.
— Расслабься, — только и мог сказать я. — Это не агент, не продюсер, не режиссер. Всего лишь дилетант.
— Эд! Эд Лондон! — радостно воскликнула она. Просто беда с этими актерами. Она на сцене двадцать четыре часа в сутки. И так трудно отличить искренние чувства от игры.
— Ты сейчас работаешь, Мэдди?
— Шутишь, Эд? Я грызу ногти от досады. Гриннелл собирался дать мне роль Агаты в «Звоне далеких колоколов», но спонсор решил, что нефтяные акции прибыльнее внебродвейской постановки. На трех последних просмотрах я была второй. Но вторым не платят.
— Значит, этим вечером ты свободна?
— Как вольный ветер. А что?
— Я бы хотел с тобой повидаться. Накормлю тебя обедом, и мы проговорим до глубокой ночи. Звучит неплохо?
— Более чем. Звучит так хорошо, что видится второй план. Ты хочешь поразвлечься, Эд, или у тебя ко мне какое-то дело?
Я заулыбался.
— Есть и дело, Мэдди. Мы поиграем в вопросы и ответы.
— Я-то надеялась, что тебя влекут ко мне мои красота и обаяние. Но в принципе не возражаю. Только за вечер в моей компании тебе придется заплатить. Я стребую с тебя очень дорогой бифштекс, а до того два коктейля. Чтобы проучить тебя.
— Стоимость ужина я спишу на производственные расходы. Семь часов тебя устроят?
— К тому времени я буду умирать от голода. Как насчет половины седьмого?
На том и договорились. Я пообещал, что заеду за ней, положил трубку и вышел из квартиры. Разговоры о бифштексе пробудили во мне чувство голода. Я понял, что пора и позавтракать.
На улице было тепло, официантка в маленьком ресторанчике приветливо мне улыбнулась. Я съел яичницу и жареную куриную печенку, выпил две чашки кофе. Настоящего, не растворимого. И практически забыл о трупе женщины, который бросил в Центральном парке, и скрипучем голосе мужчины, который грозил меня убить.
Кабинет Джека Энрайта располагался в высоком кирпичном здании на углу Пятой авеню и 88-й улицы. Швейцар в униформе открыл мне дверь такси, затем поспешил обратно, чтобы распахнуть входную дверь. Кабинет Джека располагался на первом этаже, в конце коридора. Дорогу я знал.
Регистраторша в белоснежном накрахмаленном халате улыбнулась мне, не показав ни единого зуба и спросила, кто я такой. Я ответил.
Она дважды повторила мою фамилию, чтобы хорошенько ее запомнить. Потом поднялась из-за стола и исчезла за тяжелой дубовой
Короткий коридор за дверью привел меня к кабинету Джека. Он восседал за громадным деревянным столом, а вдоль стен выстроились стеллажи, уставленные медицинскими монографиями. Нашлось на них место и забранным в кожу полным собраниям сочинений Энтони Троллопа и Чарльза Диккенса. У стола меня ждало удобное кресло. На столе — бокал с коньяком. Я отпил маленький глоточек, дабы доставить удовольствие вкусовым сосочкам языка.
— Так что?
Я поставил бокал на стол, пожал плечами.
— Ты вышел сухим из воды. Пока у них нет ничего, чтобы связать тебя с убитой. Но стопроцентной гарантии я дать не могу. Пока убийца на свободе, существует вероятность того, что он наведет на тебя полицию. Какое-то время расследование убийства будет идти очень активно. Газеты об этом уже позаботились. Я видел дневной выпуск «Пост». Там есть все. Секс, красивая женщина, убийство, попытка спрятать труп в парке. Хорошая статья. Увлекательная.
Он кивнул.
— И ты тоже собираешься искать убийцу?
— Другого выхода у меня нет. — Я уже хотел сказать ему, что разговаривал с убийцей, но в последний момент передумал. — Я пришел, чтобы задать тебе несколько вопросов, Джек. Без ответов мне не обойтись.
— Что тебя интересует?
— Все, что ты знаешь. Все, включая самые мелкие, как тебе кажется, несущественные подробности. Фамилии людей, которые она упоминала, места, куда ходила. Мне нужна ниточка, за которую я смогу потянуть, чтобы распутать весь клубок.
Из одного кармана я выудил трубку, из другого — кисет. Пока я набивал трубку табаком, он сидел и думал. Пробежался пальцами одной руки но волосам, пальцами другой побарабанил по столу.
— Рассказывать мне практически нечего, Эд. Я все старался понять, как так получилось, что я ничего не знал о женщине, с которой был близок. Вроде бы, родом она из какого-то маленького городка в Пенсильвании. А может, в Огайо. Не помню. О родителях она никогда не говорила. Если у нее есть братья и сестры, я о них ничего не слышал.
— А насчет городка?
— Тоже. Видишь ли, Эд, рядом со мной она была… женщиной без прошлого. Вела себя так… словно не существовала до нашей встречи.
Я посмотрел на него.
— Это ты называешь романтикой?
— Ты понимаешь, о чем я. Она не говорила о том, что происходило с ней до того, как у нас завязался… роман. Вот тебе пример: она пришла ко мне, думая, что беременна, но не сказала, кто этот мужчина, или мужчины. Иногда мне казалось, что вижу лишь малую ее часть.