Британия в новое время (XVI-XVII вв.)
Шрифт:
Хью О'Нилл, граф Тирон, пользовавшийся поддержкой Испании, действовал столь успешно, что создавалась угроза ликвидации английского господства в Ирландии. Если бы Эссексу удалось подавить восстание, он получал бы шанс восстановить свое влияние в Англии. Игра была рискованной. В апреле 1599 г. Елизавета дозволила Эссексу отправиться в Ирландию во главе самой большой армии, которую Англия когда-либо посылала туда. Однако граф не только ничего не добился, но даже оказался на грани краха. Эссекс имел в запасе неожиданный ход. Он, не подчиняясь приказам королевы, оставил армию и, никого не предупредив, спешно отправился в Лондон. Роберт Сесил спокойно ждал своего соперника, будучи уверен в том, что сможет перехитрить его. Между Эссексом и королевой произошла бурная сцена, и графа взяли под домашний арест. Неделя шла за неделей. Эссекс и его сторонники, в число которых входил и патрон Шекспира, молодой граф Саутгемптон, составили отчаянный заговор. Они планировали поднять восстание в лондонском Сити, напасть на Уайтхолл и захватить в плен королеву. Результатом этого выступления должно было стать свержение Елизаветы с трона.
Символично, что в Саутворке в это время готовилась к постановке пьеса Шекспира «Ричард II» [43] .
Елизавета хорошо понимала, каковы ставки в этой нелегкой борьбе. Эссекс был не просто придворным, добивавшимся расположения королевы. Он возглавлял при дворе группу, стремившуюся к власти. Прекрасно понимая, что годы королевы уходят, он стремился к тому, чтобы контролировать переход трона и оказывать решающее влияние на следующего монарха. Тот век еще не был веком партийной политики, но веком патронов и клиентов. Никакие политические принципы не разделяли Эссекса и Рэли, Бэконов и Сесила. Борьба шла за должности и влияние, и, одержи Эссекс победу, он провел бы нужные ему назначения по всей Англии и, возможно, даже смог бы диктовать условия королеве. Но долгие годы пребывания у власти сослужили Елизавете хорошую службу — лучшую, чем придворному, вдвое младшему, чем она, его амбиции. Королева, устранив Эссекса, спасла Англию от гражданской войны.
43
Ричард II — английский король, в 1399 г. принужденный отречься от престола и вскоре убитый. — Прим. ред.
44
За участие в заговоре против вступления на престол Якова I. Подробнее см. главу XI. — Прим. ред.
Что касается положения в Ирландии, то бегство Эссекса оказалось для англичан благодеянием. Его сменил лорд Маунтджой, упорный и энергичный командующий, в скором времени овладевший ситуацией. Когда в 1601 г. в Кинсейле высадилась четырехтысячная испанская армия, она уже ничего не смогла сделать. Маунтджой разгромил ее ирландских союзников и заставил испанцев капитулировать. В конце концов сдался даже граф Тирон. После долгой борьбы Ирландия, хотя и временно, покорилась английскому оружию.
Если Эссекс предъявил претензии на политические прерогативы Елизаветы, то вызов ее конституционной власти, брошенный парламентом в 1601 г., был не менее значительным и сыграл важную роль в последующие десятилетия. В течение всего ее правления вес и авторитет парламента постоянно возрастали. Последние годы одним из самых актуальных вопросов, обсуждаемых там, была проблема монополий. Некоторое время корона пополняла свои скудные доходы различными ухищрениями, включая дарование патентов на монополии придворным и другим лицам за соответствующую плату. Некоторые из этих уступок можно оправдать необходимостью поощрения изобретений, но зачастую они являлись просто неоправданными привилегиями, вызывавшими рост цен, что ложилось тяжким бременем на плечи каждого подданного. В 1601 г. в палате общин начались ожесточенные дебаты о монополиях, отражавшие настроения в обществе. Один из депутатов зачитал длинный список монополий — от патента на производство металла до патента на сушеные сардины. «А на хлеб там нет?» — воскликнул другой заднескамеечник. Шум в палате вызвал едкое замечание государственного секретаря Сесила: «Как это неприлично — заглушать обсуждение важного вопроса криками и кашлем. Это более свойственно начальной школе, чем парламенту». Королева отдавала предпочтение более утонченным методам политической борьбы, чем те, которые использовали парламентарии. Она прекрасно понимала, что, если палата общин, проталкивая свои предложения, вызовет раскол в обществе, основы ее конституционной власти окажутся под угрозой, а доверие народа будет навсегда потеряно, и потому действовала быстро. Некоторые монополии были отменены немедленно. Елизавета пообещала, что все злоупотребления будут расследованы. Таким образом, она ответила на вызов парламента. В блестящей речи, обращенной к членам палаты общин, королева сказала: «Хотя Бог вознес меня высоко, я тем не менее объясняю славу моей короны тем, что правила, ощущая вашу любовь». Слова эти были сказаны во время ее последнего появления на публике.
Неимоверная жизненная энергия, свойственная королеве на протяжении всех лет ее правления Англией, медленно и безжалостно оставляла ее. Целыми днями лежала она на подушках в своей комнате. Безмолвная агония растянулась на часы. В коридорах не было больше слышно эха ее торопливых, взволнованных шагов. Наконец Роберт Сесил осмелился сказать Елизавете: «Ваше Величество, вам нужно лечь в постель». «Человечек, — последовал ответ, — разве слово "нужно" говорят монархам?» Престарелый архиепископ Кентерберийский Уитгифт, ее «черный муженек», как королева однажды назвала его, опустился возле нее на колени и начал молиться. В предутренние часы 24 марта 1603 г. королева Елизавета I умерла.
Так закончилась династия Тюдоров. Более ста лет они укрепляли свою власть, успешно вели дипломатическую борьбу с европейскими правителями и, стараясь избегать социальных конфликтов, направляли страну по пути перемен, которые были столь серьезны, что вполне могли сокрушить ее. При Тюдорах парламент стал важным учреждением, деятельность которого основывалась на согласии между монархом, лордами и общинами. Парламентарии признавали и поддерживали традиции английского монархического правления, восстановленные после кровопролитной войны Роз и укрепившиеся за десятилетия абсолютистской власти. Но гарантии того, что Англия и впредь будет развиваться столь же успешно, не было. Монархия могла править, только если была популярна. Теперь корона переходила к шотландской ветви, политические устремления которой были чужды тому классу, который управлял Англией и чьи интересы представлял парламент. Сотрудничество с его представителями, заботливо взлелеянное Тюдорами, приближалось к своему концу. В скором времени Стюарты вступили в конфликт с парламентом, выражающим интересы всей нации. Этот конфликт определил историю Англии на протяжении нескольких последующих столетий: гражданская война, республика, Реставрация и «Славная революция» 1688–1689 гг.
КНИГА II
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Глава XI. СОЕДИНЕННЫЕ КОРОНЫ
Король Шотландии Яков VI был единственным сыном Марии Стюарт [46] . С детства его воспитывали в строгости, в духе кальвинизма, что не очень ему нравилось. Постоянно испытывавший нехватку денег, Яков долго домогался английского трона, но он ускользал от него до самого последнего момента. Борьба за власть между Эссексом и Робертом Сесилом могла бы побудить Елизавету, которую он знал только по переписке, и то нерегулярной, неожиданно принять важное решение, которое бы положило конец его надеждам на корону, — решение передать трон другому. Но в марте 1603 г. ситуация прояснилась. В напряженные дни после смерти королевы Эссекс стал его союзником и помощником. Провозглашение шотландского монарха королем Англии Яковом I не встретило оппозиции, и в апреле 1603 г. он отправился в неспешное путешествие из Холируда [47] в Лондон.
45
С восшествием на английский престол короля Шотландии Якова VI Шотландия была объединена с Англией личной унией. — Прим. ред.
46
Он приходился правнуком Маргарите, старшей дочери Генриха VII, и наследовал трон Англии по женской линии. — Прим. ред.
47
Холируд — королевский дворец в Эдинбурге. — Прим. ред.
Для англичан новый король был чужаком. Они почти ничего не знали о нем, и еще не было известно, окажется ли он в состоянии управлять Англией, а его новые подданные — подчиняться ему. Яков, говорит Дж. М. Тревельян, «столь плохо знал Англию, что в Ньюарке приказал повесить пойманного с поличным вора без суда — только на основании своего монаршего повеления». Казнь не состоялась. Яков питал неприязнь к политическим идеалам своих учителей-кальвинистов. Он твердо усвоил идеи о божественном происхождении королевской власти и считал, что права монарха священны. Яков был довольно образован, претендовал на то, чтобы называться философом, и за свою жизнь опубликовал множество трактатов и трудов, темы которых варьировались от осуждения колдовства и табака до абстрактных политических теорий. Король имел слабость к нравоучениям, а его ум был ограничен и питался устаревшими понятиями. Но Англия менялась. Привычка к подчинению и покорности короне умерла вместе с последней представительницей династии Тюдоров. Испания уже не являлась для Англии угрозой, а уния шотландской и английской корон лишила Францию и другие враждебные ей государства союзника, игравшего ранее столь важную роль в их планах. Теперь в случае войны территория Шотландии не могла быть использована в качестве плацдарма для нападения на Англию. Мелкопоместное дворянство, на которое опирались Тюдоры и которое служило для них противовесом старой знати, держа в своих руках местное управление, начало сознавать свою силу. Англия не имела серьезных внешних врагов и могла свободно заниматься собственными проблемами. Влиятельное джентри стремилось к тому, чтобы принять участие в их решении. С другой стороны, права Якова на корону вовсе не были бесспорными. Укрепить его позиции была призвана доктрина божественного происхождения королевской власти, первоначально использовавшаяся для защиты суверенитета национальных государств в борьбе против католической церкви и Священной Римской империи. Но как примирить короля, притязающего на власть согласно своим Богом дарованным правам, и парламент, опирающийся исключительно на старинные обычаи?
Эти вопросы, вызывавшие глубокие разногласия, дополнялись финансовым кризисом, достигшим небывалых размеров. Приток драгоценных металлов из Нового Света вызвал рост цен, по всей Европе стремительно увеличивалась инфляция, и доходы английской короны, зафиксированные парламентом в определенной денежной сумме, обесценивались с каждым годом. Елизавета смогла отсрочить конфликт с помощью мер крайней экономии, но избежать его было нельзя, и теперь он перерос в сложную конституционную проблему. За кем останется последнее слово в вопросе о налогообложении? До сих пор все соглашались со средневековой доктриной, сводящейся к тому, что «король не может править своим народом в соответствии с какими-либо законами, кроме тех, на которые народ согласен, и, следовательно, не может вводить новые налоги без его согласия». Но никто не анализировал это положение и не определял в деталях, что именно оно означает. Если это фундаментальный закон государства, то имеет ли он свои истоки в туманной древности или стал результатом милости прежних королей? Является ли он неотъемлемым, данным от рождения правом всех англичан или уступкой, которую монарх может взять назад? Король подчиняется закону или нет? И кто должен определять, что такое закон? Большая часть XVII в. ушла на то, чтобы найти ответы — исторические, правовые, теоретические и практические — на эти вопросы.
Их обсуждали все: юристы, ученые, государственные деятели и солдаты. Поначалу подданные приняли нового монарха тепло, испытывая облегчение от благополучного разрешения вопроса о престолонаследии. Но вскоре финансовые и другие проблемы вызвали серьезные разногласия между ними.
Первый же парламент Якова поднял вопрос о своих привилегиях и королевских прерогативах.
В уважительной, но твердой форме палата общин напомнила королю, что в число ее прав входят свободные выборы, свобода слова и неприкосновенность во время парламентских сессий.