Бродячий остров
Шрифт:
Джинни и Морено остались вдвоем.
– Ты не собираешься вернуть мне лодку? – спросила она самым невинным тоном.
Сияющая улыбка её собеседника сразу угасла.
– Ещё рано, – сказал он как отрезал. – Ты стараешься беречь левую руку, даже когда просто идешь по земле. Это сразу видно.
«Вот зараза! – расстроилась Джинни. – И когда он успел заметить?»
Она с насмешкой прищурилась:
– Боишься потерять свои деньги? Слушай, как только доберусь до дома, я пришлю тебе выкуп. Честное слово!
– Можешь оставить его себе! – рассердился Морено и с ожесточением подтянул шкот на парусе. – Ты прекрасно знаешь, что сказки про выкуп – это для остальных. Лично мне от тебя ничего не нужно.
– Я должна вернуться. Должна узнать, что делается сейчас на Фуэрте, – взмолилась она. – Это срочно!
Увы, все её усилия были тщетны. Морено был непоколебим как скала, возле которой они стояли.
– Ты ещё не готова. И я не рискну лететь с тобой на джунте вдвоем. На Фуэрте сейчас слишком нестабильный воздух, как будто его ветер сошёл с ума.
– Тогда мог бы сам слетать и принести мне весточку, – вкрадчиво попросила Джинни. – Вам сюда вообще доставляют почту? Хоть бы газетку из Эль Котильо привез!
– И оставить тебя здесь одну? – усмехнулся контрабандист. – Ты, наверное, шутишь. Кто за тебя заступится, если что? Здесь только мы и небо.
Ну, понеслась… Джинни усилием воли постаралась подавить раздражение. Некоторые дамы с Сильбандо тоже шокированно закатывали глаза, узнав, что она служит в отряде волонтеров. «Как можно, – говорили они, – ведь там одни мужчины!» Можно подумать, воланте только и мечтают, чтобы предаться разврату, ага, особенно после рейсов.
– Большинство людей понимают слово «нет», – пробормотала она.
Морено не согласился:
– В любой команде найдется какой-нибудь Леон, который испортит тебе статистику лишь потому, что ему хочется взять реванш. У Леона это, можно сказать, хроническое состояние. Зачем рисковать? Два дня погоды не сделают.
Джинни могла бы возразить, что для Фуэрте эта поговорка явно устарела, причем как в климатическом, так и в политическом смысле, но тогда ей пришлось бы выложить кое-какие тайны. Чужие тайны. Пришлось дождаться, пока не вернется Чус. Из всех пилотов, присутствовавших на тренировке, он казался самым сговорчивым.
– Одолжишь мне лодку ненадолго? – попросила она. – Я тоже хочу попробовать.
Чус с сомнением посмотрел на неё. На Милагросе лодки не одалживали кому попало. Морено, услышав её просьбу, снова нахмурил брови, но потом посмотрел на её лицо, горящее от нетерпения, и сдался.
– Она действительно вытащила Леона из шторма, я сам видел, – поручился он за неё. – Только я сомневаюсь, что ты сможешь подняться в воздух. Ветер крепкий, – предупредил он.
– Ты же знаешь: чем быстрее выйдешь в небо после травмы, тем лучше, – возразила Джинни.
– Это не касается переломов.
– Да нет у меня никаких переломов! Я цела!
Ей хотелось не только доказать, что она способна удержаться в воздухе. Пусть соратники Морено привыкнут видеть в ней прежде всего пилота. Воланте – народ увлекающийся, и если видит перед собой хорошего летуна, то забывает о других его… характеристиках. Уже после первой миссии в волонтерском отряде её сослуживцам было интереснее обсудить с ней какой-нибудь хитрый манёвр, а не то, где и с кем она планировала провести вечер.
Подняться в воздух оказалось несложно – поток воздуха мягко подхватил джунту. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы приноровиться к чужому парусу. Джинни испытала легкий мандраж, когда внезапный порыв швырнул её лодку в сторону. Ничего, приспособимся… Лодка шла всё увереннее, набирая высоту. Сердце от счастья забилось быстро и горячо. Наверх! Быстрее. Ещё быстрее! Джинни подобрала парус, слегка подав его назад. Уши заложило от скорости, сзади раздался грохот – скалы столкнулись, чуть не прищемив ей корму, но она смогла проскочить, повезло!
Смена галса – и её джунта сама становится ветром. В лицо бьет горячий туман, где-то рядом опять грохочет, в ушах – свист от скорости, в глазах – винтящиеся вихри флайра. Джинни одергивает себя: «Контроль! Мягче веди!», но куда там, кровь кипит от адреналина, и хочется взлететь ещё выше, вон к той маячившей в небе скале, чьи крутые бока издевательски подмигивают из тумана. «Ха! Думаешь, не доберусь?»
Воздух встал стеной, гик дрожит и вырывается из её рук, от блеска флайра на скальных гранях ломит глаза. Прищурившись, Джинни упрямо берет курс наверх, но… тут ей помешали. Морено и его верный помощник не одобрили её тягу к риску. Один миг – и Кабреро, заложив вираж, подцепил её тросом за мачту, а Морено, подлетев ближе, перебросил девушку к себе на джунту так легко, словно тюк с кофе. Слаженность их действий невольно наталкивала на мысль, как часто им приходилось проделывать этот маневр, и какой груз они при этом пытались стащить.
На кого-то другого Джинни разозлилась бы за такое вмешательство, но веселый прищур пилота, его улыбка, спрятанная в уголках губ, и надежные крепкие руки снова воскресили в её памяти Грисса, а на него она не могла сердиться, как ни старайся.
– Всё. На сегодня достаточно, – сказал Морено, аккуратно ссаживая её на землю.
Трое его товарищей встретили это зрелище молча, вытянувшись на берегу, словно три статуи. Джинни опомнилась, лишь когда ветер хлестнул её по разгоряченным щекам, отпустила плечи Морено и поспешно шагнула в сторону. Нет, посадка у него получается виртуозно, тут не поспоришь. Она всеми силами постаралась сосредоточиться на мыслях о парусе, плавнике и маневрах при приземлении, чтобы загнать подальше другие непрошеные мысли, от которых у неё горело лицо. Судя по многозначительным переглядываниям других пилотов, получалось не очень. Морено, в отличие от своих подчиненных, словно и не заметил её смущения. Он спокойно попросил Кабреро проводить её до дома и опять занялся своей лодкой.
Джинни поняла, что больше в небо её не отпустят. Тогда она гордо выпрямила плечи и с каменным лицом направилась обратно к тропе.
***
До комнаты она дошла бодрым шагом – злость подстегивала, но, переступив порог, поняла, что здорово переоценила свои силы. Плечо опять разболелось, и голову повело так, что пришлось схватиться за стул. Хотелось в душ, под обжигающе-горячие струи воды. Вместе с тем мысль, что для этого придется куда-то идти, вызывала дикое раздражение.