Бродяга и фея (сборник)
Шрифт:
Советники государя на сей раз совещались недолго и предложили следующее: снарядить эскадру в сто кораблей, окружить чудесный остров со всех сторон, а затем взять его на абордаж.
Государь, дождавшись, когда утихнет всеобщее ликование, встал и спросил у Того Капитана, всё так ли в силе остается его просьба: звание Великого Адмирала и десятая доля добычи с новооткрытых земель. Но Тот Капитан, сославшись на слабость здоровья, преклонные лета и сомнительность предприятия, отказался от почестей равно как и от оказанного ему высочайшего доверия – возглавить эскадру в сто лучших кораблей. В награду за свою многолетнюю службу он просил лишь о снисхождении к судьбе несчастного художника,
На следующее утро Тот Капитан был уволен от службы и к вечеру скоропостижно – довольно-таки странным образом скончался. А художник был незамедлительно призван в столицу, где ему посулили звание Главного Картографа Государя и пожизненный пенсион, равного которому не имел даже Главный Советник Государя. И за все это он должен был лишь восстановить карту, уничтоженную злой волей Того Капитана.
Памятуя о судьбе золотой рыбки, художник согласился. Он выбрал самое холодное, самое темное место на карте и поместил туда чудесный остров. Карту отдали Придворному Капитану, а художника, чтобы всегда был под рукой, посадили в высокую башню без окон.
Однако же сидеть ему пришлось недолго. Придворный Капитан вскоре вернулся из плавания, трюмы и палубы его кораблей были полны добычи. Правда, над тем островом, где он побывал, не светило второе солнце, а у берегов не было золотых рыбок. Да и сам тот остров не умел плавать, а смирно стоял на месте. Но это пустяки! Главное, что новооткрытая земля была полна золота, серебра и драгоценных камней, а тамошние жители, защищавшие сокровища, были немногочисленны и пугливы. Казна государя значительно пополнилась, а художник, как и было обещано, получил звание Главного Картографа и завидный пожизненный пенсион.
С тех пор художник ни в чем не знал нужды и от зари до зари, по приказу государя, чертил карты Бескрайнего Океана. Дабы карты эти были нетленны и в целости и сохранности дошли до потомков, художник чертил их на золотых листах. Отчаявшись, он рисовал десять, сто, тысячу островов и разбрасывал их по картам как попало. Но никто не обращал на это никакого внимания; с золотых листов снимали копии на бумажные и рассылали капитанам. Капитаны незамедлительно уходили в Бескрайний Океан и везде, где бы ни была указана земля, они находили ее. А порою земля оказывалась даже там, где было указано море.
Держава богатела, и слава Главного Картографа росла из года в год. Художник имел все, что хотел, все, кроме одного – ему не позволяли писать картины. Во-первых, не только картины, но даже и иконы никому уже не были нужны – море отнимало слишком много времени и сил. А во-вторых, не к лицу великому человеку заниматься пустяками. И поэтому когда художник, весьма уважаемый при дворе, просил дать ему хоть немного времени для занятий живописью, государь только лукаво улыбался и приказывал увеличить и без того огромный пенсион Главного Картографа.
И тогда, убедившись, что все просьбы его бесполезны, художник, как и прежде, от зари до зари чертил карты, а ночью, таясь, стал писать портреты своей жены. По памяти.
Но вскоре его стало угнетать одиночество, и тогда он взял себе с улицы бездомного мальчишку, чтоб тот помогал ему стирать пыль с золотых материков. Когда мальчик подрос, он стал учить его писать картины, но чертить карты – никогда.
Да и сам он, садясь к столу, на каждой карте не дорисовывал всегда один и тот же остров – Остров Жены Художника.
Прекрасная дама
Это случилось давно, еще за четыре династии до славных лет Великого Нашествия. Среди зеленых долин Редколесья, на самой границе со страной Говорящих Болот, на очень красивом и в то же время неприступном холме возвышался трехбашенный замок. В том замке жили знаменитый, некогда непобедимый лэйн и его жена, в былые времена первая красавица в округе. Супруги не держали слуг, так как из дальних походов отважный лэйн не привез ничего, кроме славы, подагры и долгов. Обычно – за исключением Поминовения, Трех Страждущих и дня св. Микла – хозяин замка ел похлебку из бобов, приготовленную его супругой и госпожой, а в праздники к бобам подавалась кружка доброго шипучего с перцем. Дни обычно проходили в заботах о хлебе насущном – при замке имелся огород в три нареза пахотной земли, – а по вечерам супруги грелись у камина в зале для приемов, где с закопченных стен на них смотрели портреты мужественных предков. Госпожа, как водится, вязала, а бывший, но по-прежнему доблестный лэйн либо чистил доспехи, либо молча предавался боевым воспоминаниям. Так было заведено давно и так всегда бывало весной, летом и осенью. Ну а холодными зимними вечерами, когда ветер по-разбойничьи свистел в дымоходах и призраки, таясь и улыбаясь, выходили на винтовые лестницы замка…
Госпожа откладывала в сторону вязание, вздыхала и вопросительно смотрела на супруга. Тот в свою очередь тоже вздыхал, убирал с колен начищенные латы, вставал, садился ближе и обнимал жену за плечи. Они сидели рядом, смотрели на поблекший гобелен, подаренный им к свадьбе, и молчали. Однако молчание обычно длилось недолго. Лишь только начинала мигать догоравшая свеча, лишь только пробегали по гобелену первые неверные тени, как супруги – она, а за нею и он – начинали говорить, вспоминать, представлять былую молодость. И вновь, уже в который раз, под сводами залы для приемов звучала история любви отважного лэйна к прекрасной даме и о кознях маркграфини Уи, о кровопролитной битве с восьмиглавым драконом и об ужасном шторме, отколовшем и унесшем в море едва ли не треть королевства.
Воспоминания, как видите, были героические, увлекательные и благополучные. Супругам становилось хорошо и покойно. Им даже казалось, будто они снова молоды и красивы, и что впереди их ждет только счастье и ничего кроме счастья. Правда, хозяин замка, наверное в силу своего более практичного ума, нет-нет да и задумывался о настоящем, и тогда он замечал, что супруга его… Нет, супруга его хороша как и прежде, она величава, а серебро ее седых волос еще сильнее оттеняет ее большие черные глаза. Она любит его, и он счастлив, жизнь течет размеренно и праведно. Вот только хорошо ли это? Всё ли он успел, достаточно ли подвигов он совершил? Прохожий пилигрим рассказывал, что за Большой Рекой объявился какой-то дотоле невиданный зверь. Днем этот зверь отсыпается в скалах, а ночью бродит по полям, топчет посевы и, случается, входит в селенья. Люди при виде его падают замертво. Округа сильно опустела. А еще говорят… И еще… Но что с того?! Пройдет еще совсем немного лет, и вот тогда уже наверняка не будет никакого смысла чистить латы и готовиться к сражениям. Увы!
Подобные грустные мысли ни для кого не проходят бесследно. Так есть, так будет, так было и в нашей истории. Однажды, стоя у окна, славный лэйн увидел на дороге, пролегавшей неподалеку от замка, богато разодетую кавалькаду кавалеров и дам, спешивших на славный весенний турнир. О, турнир! О, сколько громких, оглушительно громких побед было им там некогда одержано – не счесть! Отважный лэйн с мягкой грустью вспомнил, как вначале он сбил шлем, а после вышиб из седла Гью Молчаливого, и как поверженный Гью пытался превратить его в камень, а он схватил противника за волосы, лишил его чародейства, развеял по ветру, и как потом…