Бродяга
Шрифт:
Радж еще раз взглянул на берег и спросил:
– Кто же на нас смотрит?
Рита уже перебежала на корму и оттуда, чувствуя себя в безопасности, лукаво ответила:
– За нами подглядывает луна!
Она засмеялась, села, опустив ноги в теплую ласковую воду, в которой колебалось маслянистое отражение ночного светила. На душе ее было так хорошо и радостно, что захотелось петь, и она запела для своего возлюбленного:
Если вдруг уйдешь ты тайною тропою,
Сердце мое ты унесешь с собою.
О месяц прекрасный,
Взгляни с поднебесья,
Я тебе свою тайну открою…
Сердце девушки хранило одну тайну, чистую девичью тайну, которую она хранила от посторонних глаз, – свою любовь.
Радж подхватил эту песню:
О месяц прекрасный и ясный,
Взгляни с поднебесья,
Я тебе открою свою тайну…
Но Радж вкладывал в слова песни совсем другой смысл. Он действительно хранил тайну, ему было что скрывать от Риты, и Радж не смог, не нашел в себе силы рассказать ей все.
Да и как можно открыть девушке, доверчивой, словно ребенок, всю грязь, весь ужас его жизни? Рита прожила то время, которое он проводил по тюрьмам, совсем в другом мире. Там не было голода, нищеты, там не встречались такие люди, как Джагга. Что будет, если он скажет правду? Между ними разверзнется бездна, заглянуть в нее по силам не каждому, выдержит ли Рита? Настолько ли крепкой окажется ее любовь, чтобы вынести такое испытание?
В морской воде отразилась счастливая девушка и луна, которую заслонила фигура Раджа, шагнувшего к девушке. Легкая рябь соединила их вместе и превратила отражение в сверкающую мозаику.
– Нет, нет! – вскричала девушка. – Если ты сделаешь еще шаг, лодка опрокинется.
Рита отбежала на нос утлого суденышка, угрожающе покачнувшегося под влюбленной парой.
– Что же делать? – спросил Радж.
Рита посмотрела юноше в глаза. Его взгляд сказал ей обо всем. Такие глаза не могли лгать, пусть у него есть что-то страшное в прошлом, но она чувствовала, что Радж не обманывает ее, он действительно любит.
– Ну и пусть опрокинется, – тихо сказала девушка.
Радж шагнул к ней, развернувшийся парус укрыл их от нескромной луны.
Глава двадцать девятая
В этот вечер Рагунат опять задержался на работе. Он спешил домой, представляя себе, как волнуется Рита.
Двери ему открыл старый слуга, и Рагунат сразу заметил, что тот чем-то озабочен.
– Что дома? – спросил судья. – Все в порядке?
– Простите, господин, госпожа Рита все еще не возвращалась из колледжа.
– Что такое?!
Судья подумал, что он ослышался – Рита никогда не опаздывала, и если ее до сих пор нет дома, значит, случилось непредвиденное. Рагунат сразу же вспомнил ее слова: «Я познакомлю вас с Раджем…»
Да, это мог быть только он, тот самый парень, из-за него она задержалась. Но где же они?
Рагунат представил себе их свидание под луной. Его сердце наполнилось тяжелым чувством, которое тут же отозвалось ноющей болью. Вор, он самый настоящий вор, этот Радж! Он намеревается украсть у него самое дорогое, что есть в жизни, – его воспитанницу, его Риту!
Ну нет, судья посадил за решетку сотни воров, он сможет отстоять то, что принадлежит только ему, он сможет защитить Риту от гнусных посягательств какого-то молодого прощелыги.
– Прикажете подавать обед, господин? – почтительно осведомился слуга.
– Что? Какой обед? – удивился Рагунат. – Ах, да… Нет. Я буду ждать, когда вернется Рита. Убирайся! – вдруг разозлился он.
Слуга, испуганно кланяясь, исчез в глубине дома. Рагунат поднялся в свой кабинет, сел за стол, достал из портсигара сигарету и закурил, хотя врач категорически запретил ему прикасаться к табаку.
Прямо перед ним висели огромные часы, их бой прогремел словно гром, оглушивший Рагуната. Пробило девять ударов, отозвавшихся в голове судьи похоронным звоном.
Все слуги в доме попрятались, никто не хотел попасть под тяжелую руку судьи. Он перешел в столовую, где все давно уже было накрыто к обеду. Оттуда проглядывался вход в дом, и Рагунат стал ждать.
Рита подошла к притихшему саду, сонно шевелящему под теплым вечерним ветром своими ветвями, полными плодов.
«Наверное, все уже легли спать, а господин судья работает в кабинете, – подумала она. – Я войду очень тихо и никому не помешаю, ведь я так устала».
Девушка сняла туфли, чтобы не цокать каблуками по мраморному полу, открыла тяжелую дверь и вошла. Кажется, ее не заметили. Она стала подниматься по лестнице, и тут ее пригвоздил к месту суровый голос:
– Рита!
– Да, – она увидела судью. – Ах, это вы… Как вы меня напугали.
Достаточно было посмотреть на сияющее лицо девушки – и становилось понятно, что заставило ее нарушить привычный распорядок размеренной жизни. Все в Рите говорило о любви, захватившей девушку, как океан, унесшей ее далеко от берега. Скоро она совсем скроется из виду, и тогда Рагунату останутся только щепки разбитого корабля его жизни, уничтоженного безжалостным ураганом.
Рита быстро надела туфли, подбежала к столу и села на свое место. Она ужасно проголодалась! Еще бы – целый вечер бегать по берегу моря.
– Не надо, – бросил судья, когда возникший, словно призрак, слуга попытался положить на его тарелку кусочки сочного кебаба.
Рита положила на колени хрустящую накрахмаленную салфетку. Она не замечала ничего вокруг себя, погруженная в собственные переживания. Между тем искаженное гневом и болью лицо судьи не сулило ничего хорошего.
– Вам нужно принять лекарство за обедом! – вспомнила Рита.
– Я знаю, – ответил Рагунат, – но обедать надо в семь часов. Взгляните, сколько сейчас времени?